Третья Жизнь.

— А потом я ему говорю «Да ты совсем с катушек съехал? Ты лучше вместо снотворного слабительного съешь! Не буду я этот подшипник одевать!»

— И чё он?

— Да ничё! Говорит «Да не выделывайся! Ставь уж что есть! Сломается — на снабженцев спишем».

— И чё?

— А ничё! Из личных запасов достал, и поставил!

— О, красава! Уважаю!

И никого не волновало, что личные запасы — это где-то недочёт общественных в данном случае. Тогда как разговоры возле женской компании... Не, лучше там не присутствовать — уши завянут, отвалятся. А можете и психотравму получить. Хотя возле одной из компаний был весьма интересный разговор. А именно — между директриссой и Светланой Николаевной, мамой Ярослава.

— Вот скажите, Светлана Николаевна, — сказала директриса, сидя на кресле преподавателя, закинув ногу за ногу, потягивая шампанское из бокала, — вы рады, что ваш сын закончил школу?

— И да, и нет, Елизавета Алексеевна. А к чему это?

— Да так, себя вспоминаю. С одной стороны, когда Женечка выпустился, вот смотришь — вроде вырос. А с другой — как-то не верится. Вот вроде недавно, — она отставила бокал и принялась руками жестикулировать, — был ещё совсем крохой. А теперь — вот такой здоровенный бородатый амбал. И так громко «Здравствуй, мама!».

— Да, Ярик тоже вырос.

И тут мама Ярослава вспомнила давно мучавший её вопрос:

— А вот скажите, — она начала пристально смотреть в глаза директрисе, — а чего вы все до моего сына доколебались?

— С чего это? — директриса как смогла выразила искреннее удивление: опустила свои очки на нос, брови выгнулись дугой.

— Все ведь слышали, что вы сказали, что по Виннеру вы скучать не будете?

— Ну..., — начала директриса, пытаясь судорожно подобрать ответ. — А что не так? Вы, как будто в другой школе находились, когда мне учителя жаловались на его поведение!

— А ничего, — начала переходить в наступление мама Ярослава, — что, это, могла быть, защитная реакция на вас всех? А?

— Из-за чего?

— Из-за вашего постоянного прессинга на всех учеников. Кто самый хороший? Тот, кто прогнулся. Ну или тот, с родителей которых можно выгоду поиметь.

— Ну вот ты и ответила! — победно заявила директриса.

— Но ведь это неправильно!

— Они все должны чтить авторитет школьных учителей! И не тебе решать какими методами!

Она взяла свой бокал, залезла с ним на стол и начала танцевать.

— За учителей!

И сбросила с себя пиджак, оставшись в белой блузке и чёрной юбке до колен. Остальные учительницы тоже крикнули «За учителей!», в мужском уголке просто отсалютовали рюмками и вернулись к своим делам. А директрису понесло... Но её выходка осталась без внимания.

***

Придя домой чета Виннеров обнаружила, что сына нет. Ну, решила мама, пусть до утра сынок повеселиться с друзьями. Папа пошёл спать. Однако наутро он не появился. И вот тут уже в сердце мамы закралась тревога. Она решила разбудить отца.

— Серёжа, Серёж?

— Чего тебе?

— Наш сын домой не вернулся!

— Вернётся, отстань, — и отвернулся обратно к стене и захрапел.

— Серёжа, — начала она его толкать, — с ним что-то неладное!

— Да нажрался где-то, отстань.

Однако мама не находила себе места. Словно зверь в клетке она мерила шагами их квартиру вдоль, поперёк и наискосок. И мысли одна страшнее другой. В конце концов, дабы хоть немного успокоиться, решила вынести мусор. Схватила ведро, обулась, вышла в коридор и направилась к мусоросборнику. Не дойдя до стеклянной двери где-то метров пять, увидела нарисованные губы. Ведро выпало из рук, и, следуя какому-то неведомому чутью, она присела возле того места, где плакала Маша Миронова. Сердце Светланы стало биться медленнее, но громче. Её воображение полностью воспроизвело картину случившегося. От увиденного она пошатнулась, опёрлась о стенку и села на пол. До неё дошло — их сына убили. И сделали это так буднично, как будто реально мусор выбросили. И Светлана со всех ног побежала домой, едва не зацепив ногой мусорное ведро.

— Серёжа! Нашего сына убили!

— Что?

От сна и вчерашнего пьянства у отца Ярослава не осталось и следа. Он быстро оделся и пошёл вслед за женой.

— Вот, смотри: сюда его привели, затем его затолкали, туда, а потом нажали кнопку!

— С чего ты решила?

— Я это чувствую!

В душе Сергея Виннера тоже завёлся червячок сомнений. И он, уже с холодной головой, решил осмотреть внимательно всё. Разумеется следов, указывающих на правоту матери, не было. Кроме рисунка на стеклянной двери.

***

Яков Хипштейн в компании своих припевал всё же встретил рассвет на улицах города. И, счастливый, пошёл домой. Дома родители не ругались — отец любил своего старшего сына. И многое ему прощал. А мама... Мама просто не перечила папе. Михаил надеялся, что его сын сумеет добиться огромных высот. Но, тем не менее, он понимал, что его отец, то есть дед Яши и Саши, младшего сына, не очень жалует Якова. И, пожалуй, он был прав.

Однажды, когда глава клана, отец Михаила, встретился с ним, он отчитал сына за то, что тот старшего сделал абсолютно бесполезным.