Третья Жизнь.

— Дикие люди! Варвары! — и куча ещё оскорблений в сторону жителей Аэромоса. — Я приземляюсь, а он, вместо «О, повелитель! Здравствуйте, мы вас заждались!» начал {выносить} мозг за неправильную парковку и то, что с ним не поздоровался. А затем его люди, такие же варвары, перегнали джет на стоянку, отобрали у моих бойцов оружие, и мне!!! Мне!!! Пришлось идти туда пешком под конвоем!

Гольдшип еле сдерживал смех. Ему не нравится молодой Брифф. И его послали только для того, чтобы сбить с него спесь. Ну и вдруг этот щенок мог бы добиться успеха. Хотя бы в поставках топлива. Но нет — дурак он и есть дурак.

— Я ему «Вам выпала великая честь стать членом Совета двадцати!». А он что? «За вами нет будущего! Вы сами прошлое!».

Гольдшип держался из последних сил — он умел анализировать все события и идти нужным курсом. И он знает, что эпоха летающих городов уходит в прошлое. Ведь он и сам приложил к этому руку: инициатива закрыть фабрики была его. Равно как и смена власти в мире тоже. Вот только из нескольких сотен людей, которые победили в шоу, таких, как Олег, единицы. Вернее — он один. А Бриффы, после становления военного совета, резко начали терять свои позиции. Потому что офисы «Опербанка» начали закрываться. Вместо них… Ничего. Возможно пока ничего. А может и вообще ничего.

— И самое обидное — он не проводил меня!!!

Тут уже Гольдшип не выдержал — начал ржать. Именно ржать — смехом этот звук не назовёшь. При этом постоянно указывая на Романа указательным пальцем правой руки. И корчась от смеха. Проржавшись он произнёс лишь одну фразу:

— Ты — неудачник! Твой дед, потом отец сколотили империю, которую ты умудрился профукать простолюдину! Ахахаха!

— Он весь в своих родителей, — сказал Громов. — Мы изгнали мать его из рода за то, что была своевольной. И она нашла Виннера, такого же любителя свободы. И они почти свергли Хипштейна. А ему же удалось то, что не смогли его родители. И даже больше.

И вот тут Гольдшип понял, какого на самом деле монстра они вырастили в рамках шоу. Ему не было страшно. Он бы договорился. Но этому плану не судьба была сбыться — Лондон молча пошёл падать на землю. Противоаварийная автоматика не сработала. И падал он, в отличии от Аэромоса и Сахаская, на землю. Вернее на остров, который до войны был Британией. И падение его было эпично. Многие не выжили. А кто выжил, те начали подвергаться облучению — эти острова не чистил никто. Никто на них не выжил, и они никому не были нужны.

***

После разговора с Ваней я вернулся к себе в кабинет, где продолжил работу с документами. Так как дело было ближе к вечеру, то сидел недолго. Потом пошёл домой, где поужинал и лёг спать.

— Здравствуй, Ярослав, — поприветствовал меня Ярослав Виннер.

Мы с ним были, как и прошлые разы, на борту Аэромоса, который летел сквозь облака. Он опирался руками о бортик перед куполом. Было светло, мерный гул механизмов города дополнял картину.

— Здравствуй, Ярослав, — ответил я ему.

— Ты решил, что лучше быть Олегом? Почему?

— Смотри: Ярослава, то есть меня, убили одноклассники. И я теперь здесь. Тебя тоже убили, но твоим телом уже мог воспользоваться я. Далее меня убивают как Ярослава. Вот только я выжил. Хоть ничего и не помнил. Андрей Степанович и Ольга спасли меня. Они же дали мне новое имя. И уже Олег построил то, что Сергей Виннер не смог.

— Эх, — тяжело вздохнул он, — тоже верно мыслишь. Сменил имя — сменил судьбу. И, наверное, ты прав — Ярослав умер. Дважды. И коль уж тебе дан третий шанс, то грех не воспользоваться.

Он замолчал. Мы просто молча глазели на проплывающие под городом облака, леса, реки, озёра…

— А ты знаешь, — начал он, — ты, на самом деле, сделал больше, чем мой отец даже думал.

— Ты про Россию?

— Я про мир. Он начинает преображаться.

— Ну… Ладно.

— Ты знаешь, спасибо тебе за всё. Может, ещё как-нибудь увидимся.

И он исчез. Оставив меня одного любоваться пейзажем за стеклянным куполом. По пробуждению мне стало ясно, что всё, что было сделано, было сделано правильно. Либо во благо.