Третья Жизнь.

Куда я его положил, это письмо? Вот всегда так: пока лежит в общем беспорядке и не нужно — на виду. Но стоит только убраться или внезапно понадобится — всё, не найдёшь! Либо же найдёшь тогда, когда уже надобность отпала. Да что же это за напасть? Тут подошла Оля, посмотрела на меня. Затем повернулась к полочке за моей спиной и взяла письмо от Кадкова.

— Не это ищешь? — не, ну что за прикол? Она нашла то, что я собирался ей дать почитать.

— Оно...

И она принялась его читать «про себя». И чем дольше читает, тем шире и удивлённее делаются глаза. Иногда она охала и прикрывала рот ладошкой. Прочитала один лист. Затем другой, третий. Да ты что, Оля? Не тебе же написали!

— Что там такого?

— Олег! — она прочла его полностью. И в её глазах был ужас. — Тебе туда не надо!

— Да что такого твориться-то, Оль! Расскажи!

— Тебя хотят убить! — уже чуть ли не плача.

— Так, подожди! — непроизвольный жест ладонью. — Давай подробнее: что там написано?

— Ты мне не веришь?

— Верю. Но пойми — я тоже хочу понять, что там такого написано, что тебя повергло в истерику.

Она опустила руки с письмом, закрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов. И потом, уже спокойнее глядя на меня, произнесла:

— Хорошо, перевожу тебе во всех подробностях. Итак, слушай!

— Подожди! Давай на кухне!

— Давай.

Мы переместились, и Оля сразу же доела кусок торта, а затем положила себе ещё. Хлебнула чай, а затем:

— Вот теперь слушай: "Олег! Ты парень вроде неплохой. Однако чем-то не угодил телевизионщикам. Они не хотят, чтобы ты победил. Конкретно — тебя заказали. И, я так подозреваю, что я — не единственный, кто должен тебе помешать победить. Есть ещё пара женщин и татарин, похожие на тебя. Либо они тоже будут тебя пытаться устранить, либо они тоже жертвы. Возможно, если бы Яков Хипштейн изначально подошёл не ко мне, а к другим, что-нибудь и выгорело. Тем не менее мне он дал понять, что дорога в Аэромос для меня закрыта — всплыли подробности предыдущей жизни. А так хотел завязать с прошлым. Но не дают. У тебя же шансы есть. Хотя — это твой выбор: идти дальше или сдаться. Если сдашься — хороший вариант. Ты со своей подружкой-переводчицей смотритесь просто замечательно. Если решишь идти дальше — никому не верь! Даже мне. То, что я тебе сейчас написал, это лишь малая часть того, что я знаю. Знай, мне противно быть в их игре пешкой или ещё чем. Но я буду играть — так хотя бы есть шанс, что заметят. И играть буду как умею. И не всегда честно. Мы все — одиночки. И тебе тоже никто ничем не поможет. Ты не самый сильный, и не самый умный. А ещё, учитывая твой английский, тебя будут пытаться обмануть, мягко говоря. Сейчас будет командная игра. На этом этапе с тобой ещё будут возиться. Но после, когда команды будут расформированы, тот, кому ты доверял больше всех, ударит тебе в спину. Не бойся никого и ничего — либо ты дома целый и невредимый, либо ты на пьедестале. Выбор за тобой, но знай: будет страшно. Смертельно страшно. Много будет покалеченных. И да, напомню — тебя будут хотеть убить. Или также покалечить, но с целью дисквалификации. Вздумаешь у кого-то что-то просить — сам себя подставишь: все будут думать, что ты без них никто. И опять же — будут стремиться тебя кинуть. Особенно с твоим английским. Да, я повторился специально, чтобы ты понял всю серьёзность ситуации. Как ты будешь с этим справляться — не знаю. Да мне и неважно. Поэтому, лучше уйди — целее, живее будешь. Я в курсе, что ты хочешь найти ответы на вопросы. И я понимаю, что эти вопросы очень непростые, раз суёшь голову в пасть льву. Просто подумай ещё раз: стоит ли хоть один ответ той цены, которую тебе придётся заплатить? И будешь ли ты счастлив, когда узнаешь их«?

Хм... Вот теперь мне стало ясно, о какой помощи он говорил. Теперь понятно, почему Оля плачет. Цена ответов реально высокая. Но с другой стороны: они мне пытаются помешать победить. Значит, есть что-то, что заставило их пойти на такой шаг. И неизвестно, оставят ли меня в покое, если снимусь с конкурса. Если подумать, то скорее всего нет — не оставят в покое. И, скорее всего, я буду лишь первым. После меня убьют Олю с отцом. Так что да — расценки очень высокие.

— Олеж, — Оля встала и подошла ко мне, — не иди туда! Пожалуйста!

Ну вот, как и ожидалось — очередной раз она меня отговаривает. Однако на этот раз она не просто подошла ко мне — первый раз за всё время нашего знакомства она взяла меня за правую руку, дёрнула рывком. А затем, когда я поднялся, положила её себе на левую грудь. И смотрит мне в глаза с какой-то смесью просьбы, надежды. Думаю, мою реакцию описывать смысла нет — я возбудился. Правой рукой Оля меня мягко прижала к себе, затем перенесла её мне на затылок, легонько наклонила мою голову. Её дыхание было горячим, сердце заколотилось как бешеное, и мы поцеловались. Первый раз с момента нашего знакомства. Мы оторвались друг от друга, но потом опять сошлись в долгом поцелуе.

***