«Третьяковка» и другие московские повести

То не птица вопит
Над гнездом разоренным,
То не мать рыдает
Над единственным сыном —
Плачет перед свадьбой краса-невеста,
Плачет-бьется, отца-мать проклинает,
На Божий свет поглядеть не хочет.

Мы прошли по всей земле – по всем народам,

И у каждого народа мы спросили:
Так ли у вас празднуются свадьбы?
Так ли голосят ваши невесты?

Отвечали все народы и сказали:

Свадьба – радость. Грех рыдать на свадьбе.
А невесты наши если и поплачут,
То совсем немного, для виду.

И пришлось нам вернуться в Россию,

Чтобы слушать этот плач безутешный,
Потому что сказал еще Пушкин:
«Наши свадебные песни, что вой похоронный».

Что ж ты плачешь, русская невеста?

Плачешь так, что от слез твоих соленых
Вся земля вокруг тебя стала горькой.
Что ж ты плачешь, горькая Россия? —

У крыльца твоего с подарками сваты,

Твой широкий двор гостями полон,
У тебя столько жемчуга и злата,
Что и за сто лет не исчислишь.

Что ж ты плачешь – косы светлые терзаешь?

Что ты сердце нам терзаешь своим плачем?

– За другого отдают, за другого!

Нету горшей муки на земле
И нет на небе.
Милый мой желанный!
Не было нам встречи,
А разлука наша —
На вечные веки.
Как теперь посмею тебя дожидаться?
За другого отдали, за другого!

Оттого-то она стала жестокой,

Оттого-то себе не просит счастья,
Оттого она детей своих не любит,
Оттого пьет горькое зелье,
Оттого ей постыли ее богатства:
Сорвала с себя дорогие уборы —
По кровавой грязи покатился жемчуг.

На глаза надвинула платок истертый,

На плечах у нее – пальто чужое,
Днем она украдкою спит в электричках,
По ночам дрожит на перроне.

Люди добрые и люди злые!

Не пытайтесь ее утешить.
Слишком много ей для утешенья надо —
Чтобы небо и земля заново родились,
Чтобы ожили мертвые кости,
Чтобы в грязь растоптанный жемчуг
Ярче прежнего заиграл-засветился.

Если можешь – сотвори ей чудо.

А не можешь – пей и плачь вместе с нею!

Реджинальд Поль