«Третьяковка» и другие московские повести

Старый человек,
Начальник округа Цзоу,
Овдовел,
Остался один на свете.
Стала жизнь печальной-печальной.

И задумал он жениться вновь,

И соседей
Попросил отдать за него их дочку —
Как расцветшая яблонька молодую.

Смущены были родители невесты.

Не решились отказать ему сами,
Обратились они к старейшинам за советом.
Отвечали им старейшины царства Лу:
«Если старый возьмет молодую в жены,
Суждено непременно ей быть вдовою.
Округ Цзоу – ничтожный округ,
Тяжело придется вдове и сиротам.
И увидят светлые духи предков,
Что, безвинные, они страдают.
Ведь не царь он и не князь,
Человек из Цзоу!
Не по чину ему такая женитьба!»

Но прекрасная как яблонька девица

Так отцу и матери сказала:
«Если бы голодный
Просил у нас хлеба,
Если бы зимою
Остался он без одежды —
Каждый отломил бы
От куска своего половину,
Каждый своей одеждой
С ним бы поделился.

Но никто не может

Свою радость отдать другому,
Если душу и тело
И всей жизни отмеренный срок
Не разделит с ним безвозвратно.
Мы могли бы глаза зажмурить,
Когда он пойдет мимо нашего дома.

Мы могли бы заткнуть уши,

Когда станет он в наши ворота стучаться.
Но у сердца нет глаз и ушей —
Как закрыть их сумею?
И не знаю, есть ли граница у сердца —
Где же поставлю ворота?

Даже если он скроется под камнем могильным,

Не смогу я забыть о его страданье:
Буду слышать,
Как плачет его дух безутешный,
Что никто из живых его не любит,
Не поет ему поминальной молитвы,
Не готовит жертвенной пищи».
. . . . . . . . . . .

Ах, кто же, кроме сына,

Дольше всех об отце будет помнить? —
И она родила ему сына,
Чтобы род его на земле продлился.
А потом
Она родила ему дочку —
И наполнились медом пересохшие соты,
И забыл он о своих печалях.
Так земля, покрываясь цветами,
Забывает о зиме ненастной.
. . . . . . . . . . .

Но клонилось солнце на запад,

Покидало округ Цзоу,
Царство Лу
И весь Китай великий —
День окончен,
И темная ночь неизбежна.

Так и память о нас

И о тех,
Кто нас помнит,
Погружается в ночь,
Грозит исчезнуть во мраке.

Где же сердце,

Не знающее границы,
Что сумеет нас
Вместить навеки?

Кто научится помнить

И любить нас вечно,
Тот научит народ,
Как стать на земле бессмертным…
. . . . . . . . . . .

…И тогда, на закате его жизни,

Родила она не простого,
Родила она дивного сына,
Нарекли ему люди
Имя —
Конфуций…

Мистер Фолуэлл в Нью-Йорке