Третий ангел

Высокими островками среди торгового моря разбросаны церкви. Храм на Торгу не просто храм. Тут и дела решают, и казну хранят, и о новостях судачат. Семейный храм Сырковых, Параскева Пятница, ладная церковь с маленькой купольной главкой.

Сто годов прошло с той поры, как дед нынешнего царя силой свёл на Москву лучших новгородских купцов. Вместо них понаехали в Новгород купцы московские. Был среди них Иван Сырков с сыновьями Афанасием и Дмитрием. Афанасий подпирал отца по торговой части, Дмитрий пошёл по строительной. В подвале церкви Параскевы нашёл Дмитрий клад — ларец с серебряными полтинами. Но прознал про клад наместник, забрал в казну. Тогда решил Господь наградить за труды Дмитрия по-иному, даровал ему двух сынов — Фёдора и Алексея. С тех пор стали Сырковы имениты, капитал отцовский стократно умножили. Старший, Фёдор, сызмальства ездил с отцом по стройкам, заматерев, стал главным новгородским подрядчиком. Строил храмы и монастыри, поновил святую Софию, сделал новые царские врата, обложил иконостас золочёными и серебряными ризами, освежил роспись, отлил колокол такого гласа, что в Старой Руссе слышен.

За веру истовую, за нрав справедливый почитаем был Фёдор Сырков в городе как никто другой. В адашевские времена был он главным дьяком новгородским, все дела городские через него шли. Однако ж в голодный год не собрал налоги в царскую казну, пожалел людей, не поставил на правёж и за это поплатился должностью.

Младший Сырков, Алексей, занимался одной торговлей, но зато такими делами ворочал как никто в Новгороде. Вёз товары со всего света, торговал с англичанами и ганзейцами. Который год купцы новгородские избирают Алексея Сыркова большим старостой — тоже честь великая.

Капитал братья имеют общий, палаты себе отгрохали аж на Ярославовом дворище княжеском, молятся в одной церкви. Вот только по виду не скажешь что братья. Фёдор — высокий, седобородый, с пронзительными глазами на худом лице — ни дать ни взять Никола Мирликийский. Изъясняется витиевато, часто поминает Писание. Алексей, напротив, толст и одышлив. Заплывшие маленькие глазки кажутся сонными да видят все. Гневлив, но отходчив, под горячую руку может прибить, но успокоясь — отдарит. Семейства свои братья держат по Домострою, благо с создавшим сей труд Сильвестром Сырковы были коротко знакомы в бытность того новгородским священником. А может, наоборот — Домострой с них списан.

Пробудясь до свету, братья распорядились по домашним делам и как обычно собрались к Торгу. Отстояв в Параскеве заутреню, перешли в торговую палату. За ними потянулись иные купцы — обсудить новости.

Новостей много и все худые. Первая, ошеломительная: английское кумпанство купеческое записалось в опричнину, и царь разрешил англичанам торговать беспошлинно. На прочих иноземных дворах уныние, будут сворачивать торговлю. Захватив монополию англичане тотчас вздымут цену. Недобранные с англичан пошлины тотчас разложат на других купцов. Цены подскочат — беднее станет новгородец. А этого купцам не надо, бедный горожанин — плохой покупатель. За англичанами записались в опричнину хитрые уральские мужики Строгановы. Тоже ради милостей царских. Какая ж это честная торговля, ежели одному купцу от государства льгота, а другому новая тягость?

Вторая новость — снова хлеб вздорожал. Из Москвы давно подвозу нет, а своего хлеба новгородцы сроду не ростят. Значит, новгородский товар подешевеет, торговле снова убыток. Опалился Господь за что-то. Три неурожайных года подряд. Нынче тепла опять не было. Всё лето тучи да холодный мелкий дождик. Рожь так и не вызрела, обернулась травою мятлицею. Ежли с юга хлеб не подвезут, то быть гладу великому.

Третья новость — новгородский наместник князь Пронский худо обошёлся с посольством шведским. По старому обычаю все переговоры со шведами Москва ведёт через Новгород. А тут послов избили, ободрали, отняли всё ценное, посадили под замок.

— Негоже так с послами, — покачал головой Фёдор Сырков, — служилый человек себе не хозяин. Сегодня — мы, завтра — нас. По себе знаю.

Лет двадцать назад посылали Фёдора Сыркова с посольством в Колывань. Колыванцы как только не улещали посла ради своих выгод, что только не сулили. Не получив своё, отдубасили упрямого новгородца, чуток не убили. С тех пор Сырков закаялся послом ездить.

— Шведы мира просят, — сказал Ждан Игнатьев. — Им ноне туго приходится. Говорил мне ихний дворянин Енсен: новый король на всё соглашается. А наши вместо того чтоб замириться, послов обидели.

— Теперь они с датчанами стакнутся — получим ещё одну войну на шею, — проворчал Алексей Сырков. — Сколь можно воевать? Скоро совсем народишко обнищает. Против прежних барышей десятой доли нет.

Тихо стукнули в дверь. Появился служка владыки Пимена. Поклонился купцам, пошептал что-то Фёдору Сыркову и вышел вместе с ним. Вернулся Сырков мрачнее тучи, нашёл на Торгу брата, отозвал в сторону, о чём-то долго тихо говорили.