Третий ангел

Зажгли свадебные свечи, отделили жениха от невесты полотнищем тафты. Сваха сняла с невесты покрывало, омочила гребень в чарку с мёдом и расчесала им невесту, надела подволосник, кику и подзатыльник. Венок отдали на сохранение в память о девичестве. По недавно заведённой моде поднесли зеркало, приложив его так, чтобы жених увидел из-за тафты лицо будущей жены и улыбнулся ей. Мелькнуло бледное даже под румянами лицо Марфы. Шут подбежал к невесте в вывороченной наизнанку шубе, посулил ей столько же детей, сколь шерстинок на тулупе.

Сидячие боярыни запели свадебные песни, Малюта неуклюже ступая, подошёл к родителям невесты испросить позволения резать переперчу и сыр.

— Благослови Бог, — отвечали те.

Взяв острый нож, Малюта стал нарезать переперчу, отдавая куски второму дружке Годунову. Пока Борис разносил переперчу гостям, Малюта взял вышитый Марфой убрус и поднёс царю, чтобы тот мог убедиться в рукодельности будущей супруги. Жена Малюты стала кидать в гостей с осыпала хмель, серебро и куски материи. Гости с весёлыми криками стали хватать их на лету.

После третьей яствы сваха попросила у родителей благословения везти молодых к венцу. Все поднялись. Василий Собакин взял плеть, коснулся ею плеча Марфы, передавая жениху власть над дочерью. Шествие направилось к дверям, впереди суетился тысяцкий. У крыльца молодых ждал свадебный поезд. Весь путь до самой церкви был устлан дорогими камками и соболями.

В церкви жених и невеста слушали литургию, потом подошли к аналою. Надевая на истончённый палец Марфы кольцо, царь явственно увидел синеватый ободок вокруг ногтя и вздрогнул. То был признак скорой смерти. Митрополит прочёл краткое поучение, Марфа припала к ногам мужа, царь покрыл её полой в знак покровительства. Затем им дали чашу с вином. Трижды отпив, жених бросил чашу под ноги и наступил на неё.

Потянулись гости с поздравлениями. При выходе сваха осыпала новобрачных семенами льна и конопли, бросала в толпу монеты. Потом царица отправилась в свои покои, царь поехал по монастырям. В большой пиршественной зале в ожидании новобрачных потешники развлекали гостей немятежной и доброгласной музыкой. Наконец, молодые воротились, приветствуемые заждавшимися гостями. Невеста была раскрыта и по обычаю плакала.

Когда гостям передали третью перемену лебедя, Малюта на правах дружки взял жареную курицу, обернул её скатертью и повёл молодых опочивать. В сеннике их ждала мать невесты. Трясясь от волнения, осыпала молодых зерном. Малюта раздел жениха, его жена сняла верхнее платье с невесты и тихо отступили. Гости вернулись в залу, а вокруг опочивальни стал разъезжать ясельничий с обнажённой саблей против всякого лиходейства.

...Марфа лежала на высоком ложе в одной лёгкой рубашке, чуть дыша, и расширенными глазами следила за тем, как грузный мужчина, посапывая, неспешно раздевался. Потом тяжёлое тело надвинулось на неё. Горячая влажная рука по-хозяйски заголила подол рубашки, развела сжатые ноги. Подступила дурнота, и, теряя сознание от слабости и режущей боли в желудке, Марфа успела прошептать:

— Пожалей, государь...

Тело её сотрясли судороги, приступ рвоты выбросил на простыню сгустки крови с желчью...

Спустя час отец и мать по обычаю послали дружку узнать про здоровье новобрачных. Жених через дверь ответил, что он в добром здоровье. Это означало, во-первых, что всё уже свершилось, а во-вторых, что невеста оказалась непорочной. Гости весело повалили в сенник кормить новобрачных, но у дверей их встретил Малюта и передал, что государь велел дальше пировать без него...

Свадебный пир без новобрачных не задался. Посидев для прилику пару часов, гости разъехались, не смея вслух обсуждать случившееся.

3.

Однако на второй день пиршества продолжались. Свадьба перебралась в Александровскую слободу, где с утра клубилась в ожидании потехи густая толпа. На огромной, окопанной рвом и огороженной верёвками поляне ревели, сотрясая клетки, медведи, заходились от злобы псы, глухо бухали барабаны. Глашатаи звали народ побороться с медведем. Охочие стояли в очередь, зная, что ради такого дня царь будет особенно щедр. Нарядившийся в малиновый кафтан Суббота Осорьин отдавал последние распоряжения.

Наконец показался царский поезд. Царь хмурился, новобрачной с ним не было. Занял приготовленное для него кресло, по бокам стали рынды в белом атласе. Оглядев поляну, дал знак начинать.

Вышел первый охотник, неся тяжёлую рогатину, окованную железом. Из клетки вытащили засов, бурый медведь, озираясь, выбрался из клетки. Рёв толпы напугал зверя, он присел и, брызгая жидким помётом, пустился наутёк. Толпа отозвалась хохотом. Царь нахмурился, Суббота помертвел.

— Сапсан! — крикнул царь.