Третий ангел

— Кто? Я? — Ленни нырнула в постель и поплотнее закуталась в одеяло. — Да ни за что. Мне есть дело только до одного человека на свете. И этот человек — я сама.

Фрида легла так же поспешно, но заснуть не могла. Полежав некоторое время, достала с ночного столика ручку и блокнот и начала что-то записывать. Она слышала, как заснула Ленни, ее дыхание становилось все тише и тише. Слышала, как ворочалась в кровати Кэти. И так, слушая знакомые ночные шумы, она писала о том, как какой-то мужчина в черном пальто медленно проходит по бесконечно длинному коридору, и о прекрасной светловолосой женщине. Она писала об отеле, который никогда не покидают постояльцы, и о любви, которая длится дольше жизни. Так прошли часы, а она их даже не заметила. В комнате было до того жарко и душно, что ее рубашка стала влажной, лоб покрылся испариной и сердце билось быстро-быстро. Исписав весь листок, она встала и пошла к бюро, на котором стоял письменный прибор со стопкой кремового цвета почтовой бумаги. На верхнем листе она печатными буквами вывела заголовок «Призрак Майкла Маклина» и аккуратно переписала все каракули, которые она только что набросала в блокноте.

Закончив труд, девушка спрятала исписанные листы в ящик своего ночного столика, улеглась в кровать, но все равно не могла заснуть. Волнение было слишком сильным. В ее мозгу продолжали звучать странные слова, они теснились и складывались в строки стихов. Какая-то непонятная сила заставила ее записать их и запомнить, но участие самой Фриды было невелико. Она ощущала себя проводником этой непонятной силы. И пока ее соседки спали, девушка мысленно уносилась далеко-далеко. Возвращалась и снова исчезала, и никто не замечал ее отсутствия.

А поутру в отеле начался большой тарарам, который обычно приключался, когда сюда собиралась заехать какая-нибудь знаменитость. Пронесся слух, что должен прибыть сам Джон Леннон. Администрация объявила, что звезда ищет покоя и уединения и поэтому всякий, на кого упадет его взгляд, должен делать вид, что ничего вокруг себя не видит. Управляющий Аякс прочел девчонкам суровую нотацию о том, что они в качестве представителей администрации отеля являются серьезными людьми, в отличие от той толпы взбалмошных поклонниц, что орут на улице. А серьезные люди не заговаривают со звездами, если те к ним не обращаются. В противном случае серьезные люди могут быть уволены. Штрафы удваиваются. «Лайон-парк», в конце концов, — солидный отель и в состоянии защитить частную жизнь своих постояльцев от посягательств толпы.

Фрида была свободна до вечера, поэтому днем отправилась подышать свежим воздухом, к тому же ей хотелось оказаться подальше от этих фанаток, торчащих перед отелем. Ночью она так мало спала, все время думала о пьянице, который лежал на тротуаре, и о своем стихотворении. Наверное, она написала песню. Может, ничего особенного и не получилось, но от этих строк у Фриды так же замирало сердце, как и от песни «Пластинка в зеленом конверте». Что-нибудь это да значит.

Она нарядилась в свое любимое черное платье и высокие черные сапоги, подвела веки карандашом Ленни. При мысли о Майкле Маклине слезы подступали к глазам, хоть она ровно ничего о нем не знала, песня ее была именно о нем. Она его, можно сказать, сотворила.

В парке Фрида прошла подальше и уселась на старую деревянную скамью. Ей нравился запах Лондона — воздух здесь будто вибрировал и казался живым. Хоть листья на деревьях пожелтели, но дни стояли теплые. Густой оградой стояли деревья, и, сидя здесь, можно было вообразить, что находишься в деревне. Деревенских девчонок часто тянуло в такие места, несмотря на их жажду столичных удовольствий. Шум городской суеты едва был слышен, хотя Фрида даже ощущала подрагивание скамьи, когда по Бромптон-роуд проносился поток машин. Сейчас она могла бы сидеть в университетской аудитории и слушать лекцию. Отец часто говорил, что из нее может получиться хороший врач. Смелость у нее есть, кровь и страдания больных не отпугивают ее. И она всегда задавала вопросы, когда ездила с ним на вызовы. А это признак аналитического склада ума. Она не боится смерти, а относится к ней как к естественной составляющей жизни, это единственно верный подход при профессии врача. Никаких истерик и бесплодных сожалений, она понимает, что все на свете имеет конец, если не сейчас, то в надлежащее время.

Однажды, Фриде тогда было всего пятнадцать, ее отца вызвали в ближайшую деревушку. Была ночь. Сначала они добрались до небольшого моста, заплатили два шиллинга за проезд и поехали дальше. Росшие вдоль реки ивы купали свои ветви в спокойной воде. Стояла такая темень, что за высокими изгородями не было видно домов. От поездок с отцом она всегда получала удовольствие, а уж темноты вообще никогда не боялась.

В ту ночь доктор Льюис и рассказал дочери о третьем ангеле. Чаще всего с ним бывает ангел жизни. Ангел смерти в своих траурных одеждах появляется только тогда, когда нет надежды. А третий ангел бродит среди людей, иногда болеет, иногда ждет человеческого участия.