Третий ангел

Но отец понятия не имел о том, кто или что может нравиться его дочке. Люси смотрела и смотрела в окно, потом закрыла глаза и заснула. А во сне увидела, что путешествует на поезде и рядом с ней сидит большой кролик. Она все время ждала, что он заговорит, но он молчал и ничего не говорил. А потом она увидела, что кролик плачет.

Поезд издал громкий свист, и она проснулась. Отца не было, он пошел в вагон-ресторан чего-нибудь выпить. Она подняла глаза и увидела, что незнакомый мальчик из другого конца вагона смотрит прямо на нее. Неожиданно он помахал ей, и тогда Люси тоже махнула в ответ. Из чистой вежливости. Тогда мальчик снова помахал. Она решила не обращать на него внимания, но он так размахивал руками, что ей пришлось встать и, цепляясь за ручки сидений, пойти к нему. Даже интересно было, чего это он так размахался? Но спать ей до сих пор хотелось. Как и оказаться за целый миллион миль отсюда.

— Слушай, кажется, в этом поезде только двое интересных людей. Мы с тобой, конечно. Я видел, что ты читала «Алису в Стране чудес». Это моя любимая книжка.

Люси села напротив. На коленях у мальчика лежал альбом — он назвал его «Антологией», — на обложке которого было нарисовано что-то вроде герба, и все листы заполнены рисунками, выполненными акварелью, пером и цветными карандашами.

— Это я для школы. Иллюстрации к моим любимым стихам. Например, баллада про Робин Гуда и всякое такое. Конечно, про Алису читать интереснее. — Он внимательно посмотрел на нее. — А почему ты молчишь? Ты не знаешь английского? Или ты немая и глухая?

— Ничего я не немая. — Люси тут же прикусила язычок, но было поздно. Из-за этого мальчишки она разговорилась. А ведь она не делала этого уже много-много дней. — И вовсе не глухая.

Мальчишка расхохотался.

— А, понял. Ты из Америки. Значит, я был прав. Ты не знаешь английского, потому что ты говоришь на американском.

Он продолжал дорисовывать герб.

— Ты из королевской семьи?

— Ничего подобного. Я писатель. И еще художник. И музыкант. Я — все на свете. А ты?

— А я просто читатель.

Ладно, никто, в конце концов, не узнает, что она опять стала разговаривать. Захочет — и в любой момент замолчит.

— Меня зовут Джон.

— А меня Люси.

— Я из Ливерпуля. В Лондоне я был просто в гостях. Обычно на лето я уезжаю в Шотландию к своей тетке, но в этом году поеду туда всего на пару дней. Мама туда уже уехала.

— А моя мама умерла. И еще я видела, как двое людей погибли в Лондоне.

Джон и бровью не повел.

— Кровищи небось было?

Люси кивнула.

— Это все из-за любви.

— Такое всегда из-за любви.

Несколько минут они размышляли над сказанным. Тут вернулся из ресторана Бен Грин и кивнул дочери.

— Мой папа, — объяснила Люси.

Джон кивком поздоровался с Беном.

— Книжки любит?

— Еще как. — Люси опустила голову пониже, чтобы отец не видел, что у нее шевелятся губы. — Я бы очень хотела верить во что-нибудь.

— Как насчет переселения душ? Уходишь и снова возвращаешься. Можно побыть и собакой, и мотыльком, и воином.

— А если вернешься и превратишься в свинью? Или какого-нибудь муравья? А то и моржа?

Оба от души расхохотались.

Джон стал показывать девочке свои иллюстрации к любимой книге. Там как раз был нарисован морж и рядом с ним плотник.

— Морж обязательно должен иметь своего плотника, — довольно туманно объяснил Джон. — Свинья — свой свинарник, а муравей — тысячи других муравьев, которые думают в точности как он.

Дети смотрели на пробегавшие за окнами поля.

— А собакой было бы неплохо… — задумчиво признался Джон.

— Я пойду, — сказала Люси.

Наверное, ей пока вредно так много разговаривать, опять стало болеть в груди.

— Что ж, до свидания, Люси из Америки. Люси-читательница.

— До свидания, Джон. Джон-Все-На-Свете.

Отец принес ей из ресторана яблоко и большой сэндвич.

— Хорошо поболтали? — спросил он.

С этой новомодной стрижкой дочь очень походила на женщину, которой станет, когда вырастет. Бена это даже пугало. После своей болезни и долгих недель в больнице его Люси окрепла и перестала походить на маленькую девочку. И Бену казалось, что их жизнь начинается именно сейчас, начинается с нуля, и все, что их окружает, новое. Даже слова, которыми они пользуются.

— Может, мне лучше не приставать к тебе с разными вопросами, а, дочка? Можешь даже не отвечать мне, если тебе не хочется.

После болтовни с Джоном отвечать отцу стало много легче.

— Спасибо, что ты взял меня с собой в это путешествие, — сказала она. — Здесь до того красиво!

— Да, здесь прекрасно.

Бен был бы рад и одному слову от нее, тем более целым двум фразам. В первый раз за долгие годы он никуда не спешит, не думает о Никсоне или о статье в «Нью-Йорк таймс» или о том, что не ответил на звонок Шарлотты. Ему пришел на память тот день, когда родилась Люси. Признаться, он не так уж хотел детей. И даже втайне злился на Ли за то, что она втянула его в это. Гораздо больше он бы хотел продолжать жить как раньше, а тут на тебе, Ли ждет ребенка.