Третий апостол

Кафедральный собор, служивший теперь и музеем, и концертным залом, располагался в получасе неторопливой ходьбы от дома профессора Маркерта. К острову можно было пройти липовыми и каштановыми аллеями. До войны деревья скрывали старинные дома, но их стерли с лица земли массированные налеты… Обитатели домов разбредись по белому свету, а деревья выжили и остались на месте, безмолвные свидетели жестоких военных бурь. Теперь за ними лежали бесформенные, уже сглаженные временем руины, поросшие бурьяном и местами обнесенные дощатым забором. Вконец израненному городу ущерб залечивать было трудно, он медленно обрастал новой плотью, порою странной для его прежнего облика и чужой.

Кафедральный собор являл собою внушительное здание из красного кирпича. Стены его прорезали стрельчатые окна с цветными витражами, повествующими о страстях и искушениях господних. Выполнены были витражи еще в шестнадцатом веке известным мастером из Лотарингии… Вступившие в город советские войска обнаружили в окнах собора пустые рамы. Говорили, что уникальные стекла вывезли по приказу гауляйтера в неизвестном направлении. Их так и не нашли. Когда собор переоборудовали в концертный зал, западноморцы поручили воспроизвести утраченные витражи молодым литовским художникам, благо сохранились рисунки. Мастера из Литвы как будто бы справились с задачей. Во всяком случае, побывавший в Западноморске искусствовед из Франции, который видел исчезнувшие витражи до войны, официально заявил, что не обнаруживает разницы.

Жители Западноморска законно гордились и консерваторией, и чудесным органом, мощно и проникновенно звучащим под сводами старого собора. Концерт же органной музыки, которым завершалось в этот летний вечер обучение молодых органистов, привлек особое внимание западноморцев. Нет слов, число поклонников рок- и поп-музыки, может быть, и превышает число любителей творчества Баха и Блайтмена, но билетов на сегодняшний концерт в кассе не было уже давно. Приехали и гости — из Минска, Таллинна, Ленинграда, соседней Польши. У входа в концертный зал скопилось множество людей. И тех, кто обладал правом на присутствие и все-таки не торопился уйти из этого светлого и тихого вечера в торжественность органного зала, и тех, кто не достал билетов, но, веря в фортуну, пришел в надежде на сакраментальное «нет лишнего билетика?»…

Татьяна Маркерт в сопровождении тетушки Магды подошла к зданию собора. До начала концерта оставалось не более четверти часа, и Тане следовало уже пройти к служебному входу, через него проникали в собор концертанты. Но дочь профессора Маркерта проводила тетю Магду, и когда та скрылась в вестибюле, заметалась среди окружившей собор толпы, явно выискивая в ней кого-то.

Время шло, а Танины поиски оставались тщетными. Она раскрыла сумочку, достала из нее билет, это движение заметили и подступились тотчас же, спрашивая: «Лишний? Продаете?» Маркерт замотала головой, закрыла сумочку и ринулась в новый круг.

Тут ее заметил однокурсник.

— Таня! Таня! — крикнул он. — Тебя уже ищут! Сейчас общий выход… Быстрее!

Таня ответила, что сейчас будет… Однокурсник побежал ко входу, и тут состоялась встреча, но вовсе не та, которой искала Таня.

— Кого я вижу! — воскликнул, подхватив Таню за локоть, рослый светловолосый парень, с длинными висячими бакенбардами на грубом, вытянутом лице. — Это же Татоха — моя дальняя сестричка и виновница сегодняшнего шума! Привет-привет! Не найдется ли гостевого билетика для Арнольда Закса?

Девушка попыталась вырваться, но Закс крепко держал ее локоть в своей украшенной перстнями руке.

— Спокойно, Татоха, — процедил Арнольд, — не виртухайся. Гони билет… Дяде Арни оченно хотца послушать Баха.

— Твой кумир — Бахус, — отрезала Таня. — Пусти меня! Нечего тебе делать здесь. Ты снова пьян! Мой отец…

— Что «твой отец»? — злобно прошипел Закс и отпустил девушку. — Твой отец… Ханжа он, и больше ничего. Профессор, а не может понять душу человека.

— Тебя-то он хорошо понял и недаром спустил с лестницы. А билета для тебя у меня нет. Нет и не будет!

— Для меня нет? А для того щенка припасла? Я видел, как ты носилась кругом, его, конечно, высматривала, сопляка… Нашла себе ученого женишка. Тьфу!

Таня быстро раскрыла сумочку, выхватила из нее билет.

— Вот, — крикнула она, — вот билет! Видел?

Она принялась рвать билет на мелкие кусочки и вдруг бросила клочки в лицо Заксу. Арнольд отшатнулся. Наблюдавшие за этой сценой дружки его захохотали.

— Срезали тебя, Арни!

— Плюнь на эту тягомотину!

— Пошли в «Балтику», Арни, там музыка повеселей!

Закс молча глядел на Таню, лицо его покраснело, глаза помутнели.

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо, сестричка. Век не забуду. И отплачу. Ах, как я отплачу! И в первую очередь ему, этому самодовольному попу без рясы. Ты еще попомнишь мои слова!

Последнюю фразу он выкрикнул уже в спину Татьяне Маркерт, убегавшей к служебному входу, откуда, отчаянно размахивая руками, звали ее товарищи по консерватории.