Третий должен уйти

Нефедов ушел, а минут через пять появилась немолодая миловидная горничная, с дежурной улыбкой на губах она подала кофе, стакан молока, бутерброды с красной икрой и теплые булочки. Лучше бы она подала мне стопку водки.

Я прикончил бутерброды, смолол булочки, горничная забрала посуду, а минут через пять снова подала кофе.

— Вадим Борисович где? — нервно спросил я.

— Скоро будет. — Горничная вежливо улыбалась, но это не мешало ей смотреть на меня, как на какое-то чудовище, которое должно похитить и унести в ад ее любимого хозяина.

Я достал телефон, выразительно глянув на нее. Она все поняла и засеменила к дому. А вскоре появился Нефедов. Волосы вымыты, высушены феном, новый спортивный костюм на нем из натуральной ткани, кроссовки, сумка в руке. Похоже, действительно собрался в тюрьму.

Он зашел ко мне в беседку, сел, поставив сумку на скамейку, и напряженно спросил:

— Своим звонил?

— Нет.

— Что так?

— Сами подъедем… Серафима Платоновна где?

— Зачем она тебе?

— Вообще-то она собиралась рассказать мне про своего… — Я осекся, не решаясь озвучить режущее слух слово «любовник». — В общем, она поняла, что Миша подставил вас.

— Миша меня подставил? — с интересом взглянул на меня Нефедов.

— Этого человека нужно найти.

— Как? Серафима ничего про него не знает…

— Можно составить фоторобот.

— Она не сможет. Она этого подонка плохо помнит.

— Как это, плохо помнит?

— Это гипноз, капитан. Сильный гипноз. Серафима сама не ведала, что творила… Это гипноз. Есть такие люди, которые им владеют в совершенстве. — Нефедов смотрел на меня, но, похоже, уговаривал самого себя. Уж очень ему хотелось верить, что Серафима стала невинной жертвой сильных мира сего.

— И такое бывает, — подыграл я.

— Я долго думал, капитан… Дело в том, что Серафима не могла предать меня по собственной воле. Тут должна быть какая-то дьявольская сила…

— Но этого дьявола нужно найти.

— Обязательно.

— Кто бы это мог быть?

— Возможно, кто-то пытается захватить мой бизнес. Через жену… Если так, то я могу предсказать дальнейшее развитие событий. Меня закроют за убийство, а этот чертов Миша снова подъедет к Серафиме. И снова попытается взять ее на гипноз…

Не верил я в гипноз, но все-таки принял эту версию — из уважения к Нефедову.

— Надо этому помешать. Взять дом под охрану, Серафиму никуда не отпускать. У вас есть служба безопасности…

— Есть. — Нефедов кивнул в сторону ворот, которые плавно отъезжали в сторону.

Ворота открылись, и во двор въехал черный «Гелендваген». Машина остановилась неподалеку от беседки, из нее стали выходить крепкие мужчины в черных костюмах.

Я с тревогой наблюдал за процессом. Уж не собирался ли Нефедов отгородиться от меня охраной и под этим прикрытием исчезнуть в неизвестном направлении? А я даже в отдел не позвонил.

Охранники направились к Нефедову, но тот махнул рукой, отсылая их обратно к машине.

— И что все это значит?

— Все правильно ты сказал, капитан, охрану дома нужно усилить. А у меня, я так понимаю, будет казенная охрана, — невесело усмехнулся он.

— Вас подозревают в убийстве. На ноже, которым был убит Чайков, отпечатки ваших пальцев.

— Кто бы сомневался… Но ты же веришь, что я не убивал? — Нефедов с надеждой посмотрел на меня.

— Верю. Но не знаю, кто вас подставил… Где ваш начальник безопасности?

— Исчез. Как сквозь землю провалился.

— Или он стал жертвой заговора против вас, Вадим Борисович, или он сам во главе угла. Возможно, Серафимой занимался его человек… Или он сам.

— Если он во главе, то дело дрянь. Он знает схемы, знает, как вывести компанию из-под моего контроля. Это очень сложно, но если известны ключевые точки, то все возможно… Знаешь, Севастьян, нельзя мне сейчас в тюрьму! — Нефедов посмотрел на меня с надеждой, а голос прозвучал решительно.

Я почувствовал себя дураком, который упустил прекрасную возможность задержать беглого подозреваемого. Надо было всего лишь позвонить в отдел. Высморкаться и позвонить, а я сопли развел…

— Я сам во всем разберусь.

— А если нет? — Нефедов с сомнением глянул на мою загипсованную ногу.

— Я постараюсь.

— Все сложно. Все очень сложно. Тут и Курдов может крутить, и Полубояров… Ты не спешишь?

— Я не на службе.

— И я не спешу, — усмехнулся Нефедов. — Сесть я всегда успею… Чай, кофе или чего покрепче?

— Можно и покрепче. Только чуть-чуть.

— Может, в дом?

Я отказываться не стал. Уж очень хотелось мне посмотреть, как устроен этот дворец изнутри…

…Запретная страсть, она как смерч, ее не ждешь, и даже боишься, пытаешься спрятаться, но все бесполезно. Сколько я пытался отказать себе в удовольствии спать с Лизой, но стоило ей позвонить, и я мчался на улицу Буденного.

И сегодня она позвонила. И снова меня закружило и понесло, с корнем вырвав из уютной семейной жизни. Я, конечно, вернусь обратно, но это будет потом, завтра, а сейчас мы с Лизой в полете, нас крутит и вертит. Крутое пике, дикий вой, вибрация, центробежные силы. И — остывающая тишина…