Третий должен уйти

Нефедов поднялся, вышел из бани. Я и хотел последовать за ним, но меня смущали мои костыли. Да и лень было подниматься. Коньячок у Нефедова хороший — мягкий, но забористый. Пьяным я себя не чувствовал, но расслабленность в мышцах ощущалась. И в сознании тоже…

Нефедов ушел и пропал. А я еще плеснул себе на два пальца, выпил. Опьянение не усилилось, но меня потянуло в сон. А диван в трапезной мягкий…

Я боролся со сном долго, но безуспешно. В конце концов глаза слиплись, и я заснул.

А разбудил меня Мигарев.

— Эй, вставай, Аника-воин! — с осуждением смотрел он на меня.

И, чтобы усилить во мне чувство вины, двумя пальцами за горлышко поднял над столом ополовиненную бутылку. — Пьянствуешь с беглым преступником?

— Выпиваю. И Нефедов не преступник… А где он?

— Увезли уже.

— Как увезли?

— Взяли и увезли… Почему мне не позвонил?

— Так это, сам собирался доставить. Он же сдаваться шел. Костюм спортивный надел, сумку собрал.

— Был костюм, и сумка была. Только сдаваться он не собирался.

— Сопротивление оказал?

— Да нет, не оказал…

— Я к его жене приехал, про любовника узнать хотел. Мы с ней разговариваем, смотрим, Нефедов идет. Зачуханный, замотанный. Он как сбежал от меня, так по лесам и шастал. Пока зону приема искал, у него батарея села. Пешком к дому шел. А здесь уже с начальником личной охраны связался…

— И охрана подъехала. Чтобы его увезти… Чем он тебя купил, Уланов?

— Зря вы так, товарищ майор! — сказал я, исподлобья глянув на Мигарева.

— А что не так, Уланов? Тебе не надо было ничего делать, надо было бы только позвонить… Посторонний человек позвонил, а ты нет! Что я еще могу подумать?

— А кто позвонил?

— Да это не важно…

— Ну, почему же не важно? Важно… Может, кто-то из охраны своего босса сдал.

— И что, если из охраны? Ты что, стукачей в охране Нефедова выявлять собрался? — усмехнулся Мигарев. — Может, ты на него работать собрался?

— Да нет, не собрался. Но идея хорошая… Проблемы у Нефедова с охраной, с начальником его службы безопасности. Пропал он. Мы думали, что он с Нефедовым, прячет его, а не было ничего такого. Пропал Курдов, был, и нет его. Может, где-то рядом ошивается, за домом наблюдает. Может, он и сдал Нефедова. Или он, или кто-то из его людей…

— Я не знаю, кто там пропал, а Нефедов нашелся. Все, Уланов, дело раскрыто. Хочешь ты этого или нет, а Нефедову предъявят обвинение. Признает он свою вину или нет, это уже не важно…

— Посадят Нефедова.

— Посадят.

— А фирму его в пух и прах раздербанят. Может, на него рейдеры наехали?

— Тебе какое до этого дело?

— Раздербанят фирму. Камня на камне не останется. Шкотов нам потом большое спасибо скажет.

— Что ты несешь, Уланов? — неприязненно взглянул на меня Мигарев. — При чем здесь Шкотов?

— Шкотову не все равно, что с городом будет. Он за наш Горанск переживает. А компания Нефедова не в Москве зарегистрирована, а в нашем районе. Не будет компании, не будет и налогов…

— Эка ты далеко залез! — удивленно вскинул брови Мигарев.

— Я и Шкотову это скажу.

— Шкотову?

— Шкотову!

— А компанию Нефедова рейдеры могут захватить?

— Рейдеры. Слияние и поглощение. Сольют и проглотят.

— Может, и сольют, — озадаченно кивнул Мигарев.

Он взял чистый бокал, налил себе коньяка, сел. В раздумье втянул в легкие воздух, раздувая щеки, резко выдохнул его из себя и сделал несколько глотков, даже не пытаясь прочувствовать вкус напитка.

— Значит, подставили Нефедова? — спросил он, глянув на меня из глубины своих раздумий.

— Все указывает на это.

— И это мог сделать начальник его службы безопасности?

— Как вариант.

— Его искали, не нашли.

— Нефедова тоже искали. И нашли. Потому что хорошо искали. И Курдова можно хорошо поискать.

— Ну, если очень захотеть, то можно.

— И Лукьянова нужно в розыск объявить.

Я вкратце рассказал о своем разговоре с Нефедовой, о том, как к ее Мише приходили какие-то люди. Возможно, среди людей, которые убивали Чайкова, находился Лукьянов.

— Был он там или нет, в любом случае он знал Мишу, который вовсе и не Миша.

— Может, и не знал.

— Знал. А как Миша узнал про тридцать шестую квартиру? Лукьянов и подсказал.

— Логично… Только вряд ли у нас что-то выйдет. Может, против Нефедова такие силы задействованы, что нам лучше в это дело не соваться.

— Глаза боятся — руки делают.

— А чего глаза боятся? А того, что руки обрубить могут, и боятся.

— Хотелось бы знать, чем нам руки обрубить можно. Может, Курдов подскажет. Или Лукьянов. И призрачного Мишу надо искать. Я с Нефедовой поговорю, может, она поможет нам в этом.

— Хорошо, займись Нефедовой. А я возьму на себя Курдова и Лукьянова. Только я ничего не обещаю!

Не очень-то хотел Мигарев браться за это дело, но домой не уехал. Он вызвал к себе телохранителей Нефедова, чтобы выяснить у них возможное местонахождение Курдова. А я занялся Серафимой.

Она спустилась ко мне в холл без всякой охоты, ее взгляд выражал если не презрение, то как минимум обиду.

И наш разговор начался с упрека.

— Зачем вы вызвали полицию? — спросила она.

— Я не вызывал. И никуда не звонил.

— Тогда почему? — Она кивнула в сторону караулки, где сейчас должен был находиться Мигарев.