Третий фронт

Пока Олег изображал из себя большую шишку, мы привели в относительный порядок танки после марша. То, что такой большой и хорошо прикрытый склад нам не по зубам, решили мы с Олегом одновременно, и высказали друг другу. Обидно только, что наследить возле него успели — проверяющий то пропал. А на обратном пути нас уже ждала засада. После одного из поворотов мы выкатились прямо на 4 «пачки» и примерно полусотню человек пехоты. Пушки оказались от нас метрах в четырехста, в окопах. Пехота, вырыть себе траншеи не успела и увидев нас залегла около орудий. Нас узнали. Первый выстрел прозвучал со стороны ПТО. Шедшая первой тройка Олега остановилась. Вырулив из-за него я выстрелил по позиции одной из пушек. Видимо удачно — в стороны полетели колеса и части тел, навел орудие на вторую, выстрелил, а дальше наступила темнота.

Олег

На обратном пути мы таки влипли. Дорогу перекрывали 4 РАКа. Среагировать мы не успели и первый снаряд влип в мою трешку. Завоняло паленным.

— Покинуть машину! — заорал я

Экипаж быстро полез в люки. Шедший за мной Т-IV с Саней на борту успел разбить одно орудие после чего был подбит хотя и подавил второе орудие. Еще одно орудие было разбито второй из троек. Вторая четверка промахнулась. После чего получив снаряд взлетела на воздух от детонации БК. Оставшаяся на ходу тройка не успевала подавить последнее орудие до его выстрела. Поняв это я нырнул обратно в люк и помолившись всем Богам попробовал завести двигатель. Это получилось и горящий танк рванул на таран ближайшего орудия. Немцы видимо не ожидали что горящая машина пойдет на таран и не успели сменить прицел.

Тряхнуло неплохо, скрежет сминаемого метала был слышен даже внутри машины. Как почувствовав что свое дело он выполнил, двигатель снова заглох. И я чувствуя что вот вот сгорю выпрыгнул из машины вновь. А вокруг фрицы… Как я выжил не знаю, помню что стрелял, потом сошелся с кем то в рукопашку. Однако отделался относительно легко — в драке нос сломали и где то поймал пулю в правую руку, но в мякоть и на вылет.

После боя посадив выживших на последний танк, Сане повезло он только сознание потерял от удара, мы рванули на базу. К счастью больше нас никто не встретил ибо еще одного боя мы б не выдержали.

По приезду на базу я получил скандал от Ани суть которого сводилась к тому, что я должен быть осторожнее и что без нее я больше никуда не пойду.

А потом ощупывая свой многострадальный нос я стал подумывать о поиске спаринг-партнеров. Очень вовремя вспомнил о Нике и решил что как только нос и рука более менее придут в порядок стоит с ней поговорить о тренировках. Одновременно с этим мелькнула мысль подучить и Аню драться в рукопашную, благо показать приемы я был в состоянии и сейчас. В результате этого теперь каждое утро на разминку мы ходили вместе где я ей показывал основные стойки и приемы. После пары тренировок и Иван высказал желание поучится.

«Вот блин» — подумалось мне — «я ж не сэнсэй. У меня опыта в обучении группы то нет.»

Однако мысль была здравой и я предложил прочим тем попаданцам кто знал рукопашку подучить желающих рукопашному бою.

Саня

Очнулся я так же резко как и потерял сознание, осмотрелся вокруг танка, открыл люк и побежал, прихрамывая в сторону рукопашной, там пятеро наших дрались в окружении двадцати примерно немцев. Моего появления не ожидал никто. После очереди в полрожка, фашистов стало девятеро. Тут ближе подъехала уцелевшая тройка. Немцев просто добили. Видимо у них был приказ захватить живьем хоть кого-то, поэтому они и не расстреляли наших рукопашников. Все выжившие забрались на оставшуюся тройку и спокойно доехали до нашего болота. Звон в ушах утих только в медчасти на базе. Из моего танка, кроме меня самого, выжил только мехвод. Из второй четверки — никого. На въезде на гать нас ждал дежурный Ворошиловец. Спустившись с брони и расслабившись в кузове тягача я вновь отключился.

Ника

Казалось, жизнь вошла в обычное русло. Если так можно назвать нашу партизанщину в тылу немцев. Стоило мне выйти из медчасти, как Освальд притащил на «посмотреть» свою недавно набранную группу снайперов. То, что они показали с тяжелым трудом можно было назвать «первый класс — вторая четверть». Педагогической жилки у Освальда не было ну никакой. Как боец он был весьма неплох, а как учитель… Хорошо, что еще я не дала ему возможность ребят в деле испробовать. Так что проблема подготовки кадров снова встала во весь рост. Навытяжку.

Через пару дней к моим «ученичкам» присоединились прибывшие самолетом четверо солдат-диверсантов. Я посмотрела на их рукопашку и мне стало грустно и тоскливо о чем я тут же заявила Ярошенко и Старинову. А чтоб лучше дошло попросила Олега поспаринговаться.