Третий глаз — алмаз

Я отодвинула табуретку и обнаружила на ней всклокоченную кошку цвета крем-брюле.

— Машка! — всплеснула руками Зина. — Кукушка чертова! Иди к детям! Представляете, она родила от Томаса котят и не желает их воспитывать! Вместо нее Мурлыня старается, ну прямо все как у людей! Не смотрите, что Машка такого цвета, это она Марка толкнула, моего мужа, а он кофе пролил, хорошо хоть Маркуша любит холодный, да еще на три четверти со сливками. Машка кое-как облизалась, но не до конца! Она изначально белая. Надо ее помыть, но руки не доходят! Столько дел! Все собираюсь квартиру убрать, но посмотрю на бардак и махну рукой. А смысл? Васька все описает.

— Сколько же у вас кошек? — Я с трудом вклинилась в нескончаемый поток слов.

— Семь, — бодро ответила Зина, — все подобранные. Пейте чаек! Вот.

На столе возникла кружка с медленно тонущим пакетиком с заваркой. Когда он опустился на дно, оттуда всплыла кошачья шерсть и замерла на поверхности.

— Жарковато для чая, — попыталась я отказаться от угощения.

— Точно, — согласилась Зина, схватила чашку, выплеснула в мойку содержимое и, забыв ополоснуть, наполнила ее квасом.

— Вы обещали показать мне спасенные гранки, — напомнила я.

Зина хлопнула ладонью по картонной папке со шнурочками-завязочками.

— О! Ничего не пропало! Я очень аккуратна в отношении работы!

— Замечательное качество, — заметила я, развязывая веревочки.

— Читайте, читайте, — приободрила меня Зина и застучала по клавиатуре.

Я внимательно просмотрела бумаги раз, другой, третий.

— Зина, но здесь не все!

Хозяйка оторвалась от ноутбука.

— Как? Чего не хватает?

— Материала о семье Лукашиных!

— Не может быть!

— Смотрите сами!

Шляпкина поворошила листки.

— И куда он подевался?

— Тот же вопрос я хотела задать вам, — ответила я. — Кто, кроме меня, проявлял интерес к так и не увидавшему свет номеру?

— А кому он нужен? Я храню его из-за своей сентиментальности: Николай Михайлович умер, Эдуард тоже.

— Компаньон Егорова покойник?

— Он спился, — пояснила Зина, — года два назад позвонили из ЖЭКа, спросили, кем я прихожусь Эдуарду, мой телефон у него на обоях был записан. Сказали, что Савельев скончался, родственников у него нет, завещания тоже, хоронить его некому. Там какая-то инициативная домоуправша деньги по жильцам собрала, чтобы Эдика в общую могилу не сунули, хотя, думаю, покойнику это без разницы. Я дала небольшую сумму, но в церемонии не участвовала!

— Попробуйте вспомнить, кто просил у вас посмотреть папку?

Зинаида нахмурила лоб.

— Вы первая.

— Может, соседи?

— Я с ними конфликтую, они на меня заявления участковому строчат, жалуются на кошек, воняет им! Вот уж враки! Ну как запах может до другой квартиры доползти!

— Ваши дети?

— Они ничего не слышали о «Лупе».

— Муж?

— Ой, не смешите! Леонид только о своей математике думает, Петя весь в музыке, а Марку не до чтения.

— Я говорила о вашем супруге.

— И я о них веду речь.

— Сколько у вас мужей? — поразилась я.

— Трое, мы в разводе, но живем вместе, — объяснила Зина, — а что? Квартира большая, никто никому не мешает. Очень даже удобно. Леня с мальчиками уроки делает, Петя их художественно развивает, а Марк у нас по хозяйству, все, кроме уборки, на нем. Пылесос и тряпку он терпеть не может. Мыть полы — моя забава. Вас удивляет наша семья?

— Нет, — улыбнулась я, — у меня самой на одного бывшего мужа больше.

— И все с вами?

— Слава богу, нет! Но кое с кем я до сих пор в хороших отношениях. Давайте все же попытаемся вспомнить, кому вы показывали папку?

— Без понятия!

— Вам знакома женщина по имени Лиза Гинзбург?

— Нет! О! Точно! Я сообразила про папку! — закричала Зина.

Крик хозяйки потревожил облитую кофе со сливками Машу, кошка встала, выгнула спину дугой, потянулась, зевнула, не торопясь вскочила на мойку и… пописала прямо на гору грязной посуды. Я разинула рот: ну и хамство, а мы еще возмущаемся поведением Банди, когда он начинает рыть ямы на участке!

Но Зинаида не обратила ни малейшего внимания на вопиющую кошачью наглость, из ее рта с пулеметной скоростью вылетали фразы.

Глава 28

Зиночка работает в журнале «Дамские истории». Со всей страны в редакцию стекаются рассказы от женщин, в основном это описания любовных страданий или хронология семейного счастья. За лучшую байку положен приз, как правило — телевизор, аэрогриль, стиральная машина, то есть не копеечные вещи, а серьезная награда, за которую приятно побороться.

Зиночкина задача «причесать» народное творчество, отредактировать «плач Ярославны» до удобочитаемого вида. Как-то раз главной редакторше пришла в голову гениальная мысль: скомпоновать один выпуск из баек самой сотрудницы.

— Только не надо про любовь, — попросила начальница, — вспомните какие-нибудь интересные случаи, давайте разнообразим тему, у меня уже оскомина от сообщений: «я любила страстно, а он, козел, изменил».

Вот Зиночка и написала про нападение на «Лупу» и свой побег через шкаф-лифт вместе с гранками номера. Статья заканчивалась интригующе.