Третий глаз Шивы

– Научи, как. Ты хочешь, чтобы я открыл ему все материалы? Но это должностное преступление, Мария. Грубая ошибка в лучшем случае.

– Ничего такого не надо. Просто скажи ему, что ни в чем плохом его не подозреваешь.

– И он поверит?

– Скажи это мне, и я сумею успокоить его. Мне он поверит.

– Ты хочешь, чтобы я сделал это сейчас? Немедленно?

– Чем скорее, тем лучше.

– Дай мне время, Мария. Сейчас тело Аркадия Викторовича подвергается судебно-медицинской экспертизе. Давай дождемся ее результата. Хорошо? Может быть, тогда я смогу сказать что-то определенное.

– Я очень благодарна тебе, Володя.

– За что?

– За твое обещание. Но больше всего за то, что ты действительно не спешишь обвинять. Теперь я это поняла.

Двойным колокольным переливом проиграл свою нехитрую мелодию электрический звонок.

– Марк! – Мария торопливо загасила сигарету и пошла к дверям.

Люсин взял коробочку с баргузинским соболем на желтой этикетке и нашел спичку, отмеченную огненным пятнышком.

Ее помада, частица ее…

Бросив спичку обратно в коробок, он положил его на место, рядом с розовой причудливой раковиной Карибского моря.

– А вот и я! – сказал Сударевский, довольно потирая руки. – Прошу простить, что заставил ждать, но мы договорились, кажется, в семь? – Он посмотрел на часы: – Я опоздал всего лишь на пять минут, что, конечно, не может служить оправданием.

– Ну что вы, Марк Модестович! – Люсин встал. – Это мне следует просить извинения. Я пришел слишком рано.

– Ради бога! – запротестовал Сударевский.

– Вы меня неправильно поняли! – смеясь, перебил его Люсин. – Время пролетело незаметно, и было бы грешно сетовать на судьбу. Оказалось, что мы с вашей женой давние приятели! Каково? – Он пожал Сударевскому руку и ободряюще подмигнул Марии. – Мир тесен! Хоть это и банально, но он действительно тесен, и это хорошо.

– В самом деле? – Сударевский перевел взгляд с Люсина на жену. Он все еще улыбался, но улыбка казалась застывшей, неживой.

– Я ужасно удивилась! – сказала Мария.

– Я тоже, – подтвердил Люсин. Он не мог понять, обрадовала ли Сударевского новость или, напротив, огорчила.

– Вот сюрприз! – Марк Модестович указал Люсину на стул. – Что же это мы стоим? – Скорее всего, он отнесся к сообщению безучастно. – По рюмашке?

– Он потянулся к бутылке.

– Нет, благодарю, – решительно сказал Люсин. – Мы уже причастились.

– Сколько там! – отмахнулась Мария. – Сейчас будем обедать. Ты как любишь мясо: с кровью или прожаренное?

– Я прирожденный хищник, но умоляю, не надо затевать…

– Ничего такого и не затевается, – покачала головой Мария. – Все куплено в «Кулинарии» на первом этаже.

– Полуфабрикаты, – пояснил Сударевский.

– А что делать? – вздохнула Мария. – Хозяйка я, надо признаться, никакая. Зато все может быть подано за пять минут.

– Это самое главное, – сказал Люсин.

– Может быть, вы хотите раньше поговорить? – Вопросительно взглянув на мужа, она повернулась к Люсину: – Как вам удобнее?

– Как прикажут хозяева, – незамедлительно ответил Люсин.

– У вас много вопросов, Владимир Константинович? – нерешительно спросил Сударевский.

– Пожалуй, что не очень. – Люсин озабоченно нахмурился. – Я взял с собой ленты с потенциометра, чтобы с вашей помощью разобраться в методике проведения опытов.

– Вы по-прежнему интересуетесь экспериментами с растениями? – удивился Сударевский. – Вот уж никак не думал, что они вам понадобятся!

– Отчего же? – без особого воодушевления возразил Люсин. – Они меня заинтересовали. Помните, вы как-то сказали мне, что барабан вращается с постоянной скоростью.

– Да. Ну и что?

– В связи с этим у меня мелькнула идея. По-моему, у нас есть шанс привязать записи на ленте ко времени.

– Конечно, – задумчиво протянул Сударевский. – На координатную сетку ничего не стоит нанести равные временные отрезки.

– И каждому пику нервной активности цветка будет соответствовать точное время? – быстро спросил Люсин.

– Разумеется. – Сударевский пожал плечами. – Вас интересует абсолютное время?

– Московское, – кивнул Люсин.

– Но для этого необходима точка отсчета. Вам нужно знать, в котором часу начался опыт?

– Людмила Викторовна говорит, что обычно Ковский уходил в свой кабинет около десяти часов. Так?

– Пожалуй… Иногда раньше, иногда позже, но большей частью он действительно приступал в десять.

– И что же он делал? Включал потенциометр?

– Нет. Потенциометр никогда не выключался. Запись биопотенциалов велась непрерывно.

– С чего же тогда начиналась работа?

– С очень простой вещи: утреннего полива растений.

– Кто именно поливал?

– Чаще всего сам Аркадий Викторович, иногда Людмила Викторовна.

– И как вело себя растение? Вернее, как отражался момент полива на ленте?

– Очень характерным ступенчатым плато.

– Значит, этот факт, простите за бюрократический оборот, документально регистрировался.

– Да. Полив всегда вызывал в растении повышенную биоэлектрическую активность, что весьма четко отражалось на диаграмме.