Третий иерусалимский дневник (сборник)

осветить согласится научно?

Почему от чужой правоты

на душе огорчительно скучно?

395

К себе желая ближе присмотреться,

курю и тихо думаю во тьме

про мысли, исходившие от сердца

и насмерть замерзавшие в уме.

396

Да, Господь, лежит на мне вина:

глух я и не внемлю зову долга,

ибо сокрушители говна

тоже плохо пахнут очень долго.

397

Мерзавцу я желаю, чтобы он

в награду за подлянку и коварство

однажды заработал миллион

и весь его потратил на лекарство.

398

На даже близком расстоянии

не видно щели узкой пропасти,

и лишь душой мы в состоянии

ум отличить от хитрожопости.

399

Увы, при царственной фигуре

(и дивно морда хороша)

плюгавость может быть в натуре

и косоглазой быть душа.

400

Я встречал на житейском пути

ухитрившихся в общем строю

мимо собственной жизни пройти

и её не признать за свою.

401

Однажды человека приведёт

растущее техническое знание

к тому, что абсолютный идиот

сумеет повлиять на мироздание.

402

Есть люди речи благородной

и строгих нравственных позиций,

но запах тухлости природной

над ними веет и струится.

403

Наш Бог, Создатель, Господин,

хотя и всеблагой,

для слабых духом Он один,

а для других – другой.

404

Весьма влияет благотворно

и создаёт в душе уют

наш мир, где так везде проворно

воруют, лгут и предают.

405

Покрытость лаками и глянцем

и запах кремов дорогих

заметно свойственней поганцам,

чем людям, терпящим от них.

406

Внезапной страсти убоясь,

предвидя тяготы и сложности,

мы льём разумных мыслей грязь

на блеск пугающей возможности.

407

Поскольку нету худа без добра,

утешить мы всегда себя умеем,

что если не имеем ни хера,

то право на сочувствие имеем.

408

Впитал я с детства все банальности,

но в жизни я не делал подлости

не от зачуханной моральности,

а по вульгарной личной гордости.

409

Никак я не миную имя Бога,

любую замечая чрезвычайность;

случайностей со мной так было много,

что это исключает их случайность.

410

Преданный разгулу и азарту,

я от мутной скуки не умру,

в молодости плоть метала карту,

ныне шулер-дух вошел в игру.

411

Где сегодня было пусто

на полях моих житейских,

завтра выросла капуста

из билетов казначейских.

412

В унынии, печали и тоске

есть пошлость с элементами безумства,

и так ведь жизнь висит на волоске,

а волос очень сохнет от угрюмства.

413

По-прежнему людей не избегая,

я слушаю их горькие рыдания,

но слышу их теперь, изнемогая

от жалости, лишённой сострадания.

414

Я спорю искренно и честно,

я чистой истины посредник,

и мне совсем не интересно,

что говорит мой собеседник.

415

Всюду в жизни то смерчи, то тучи,

бродит гибель, и небо в огне;

чем серьёзней опасность и круче,

тем она безразличнее мне.

416

В душе у нас – диковинное эхо:

оно способно, звук переинача,

рыданием ответить вместо смеха

и смехом отозваться вместо плача.

417

Бегу, куда азарт посвищет,

тайком от совести моей,

поскольку совесть много чище,

если не пользоваться ей.

418

За радости азартных приключений

однажды острой болью заплатив,

мы так боимся новых увлечений,

что носим на душе презерватив.

419

Когда в нас к этой жизни зыбкой

нет ни любви, ни интереса,

то освещается улыбкой

лицо недремлющего беса.

420

Творец обычно думает заранее,

размешивая разум, соль и дерзость,

и многим не хватает дарования,

чтоб делать выдающуюся мерзость.

421

Есть две разновидности теста,

из коего дух наш содеян,

и люди открытого текста

проигрывают лицедеям.

422

Я б устроил в окрестностях местных,

если б силами ведал природными,

чтобы несколько тварей известных

были тварями, только подводными.

423

Я с почтеньем думаю о том,

как неколебимо всё, что есть,

ибо даже в веке золотом

ржавчина железо будет есть.

424

По сути, знали мы заранее,

куда наука воз везла,

поскольку дерево познания

всегда поили соки зла.

425

Наука зря в себе уверена,

ведь как науку ни верти,

а у коня есть путь до мерина,

но нет обратного пути.

426

Весь день сегодня ради прессы

пустив на чтение запойное,

вдруг ощутил я с интересом,

что проглотил ведро помойное.

427

Но пакости на свете нет сугубей,

чем тихое культурное собрание,

где змеи ущемлённых самолюбий

витают и кишат уже заранее.

428

Как, Боже, мы похожи на блядей

желанием, вертясь то здесь, то там,

погладить выдающихся людей

по разным выдающимся местам.

429

До славы и сопутствующих денег,

по лестнице взбираясь, как медведь,

художник только нескольких ступенек

за жизнь не успевает одолеть.

430

А кто орлом себя считает,

презревши мышью суету,

он так заоблачно летает,

что даже гадит на лету.

431

Удавшиеся строчки

летают, словно мухи,

насиживая точки

на разуме и духе.

432

Есть люди – выдан им билет

на творческое воплощение,

их души явно теплят свет,

но тускло это освещение.

433

Ценю читательские чувства я,

себя всего им подчиняю:

где мысли собственные – грустные,

там я чужие сочиняю.

434

Во мне душа однажды дрогнет,

ум затуманится слегка,

и звук возвышенный исторгнет

из лиры слабая рука.

435

В этой жизни я сделал немного

от беспечности и небрежения,

мне была интересна дорога,

а не узкий тупик достижения.

436

Глубокие мы струны зря тревожим,

темно устройство нашего нутра,

и мы предугадать никак не можем,

как может обернуться их игра.

437

Иллюзий и галлюцинаций,

туманных помыслов лихих —

затем не следует бояться,

что мы б не выжили без них.

438

Вертясь в работной мясорубке,

мужчины ей же и хранимы,