Третий иерусалимский дневник (сборник)

в потоке веков изучая на нас

пределы душевных падений.

526

Душа всегда у нас болит,

пока она жива и зряча,

и смех – целебный самый вид

и сострадания и плача.

527

Живу сызмальства и доныне

я в убежденности спокойной,

что в мире этом нет святыни,

куска навоза недостойной.

528

Вся история нам говорит,

что Господь неустанно творит:

каждый год появляется гнида

неизвестного ранее вида.

529

И думал я, пока дремал,

что зря меня забота точит:

мир так велик, а я так мал,

и мир пускай живет как хочет.

530

Ангел в рай обещал мне талон,

если б разум я в мире нашел;

я послал его на хуй, и он

вмиг исчез – очевидно, пошел.

531

Причудлив духа стебель сорный,

поскольку если настоящий,

то бесполезный, беспризорный,

бесцельный, дикий и пропащий.

532

На путях неразумно окольных

и далёких от подвигов бранных

много странников подлинно вольных

и на диво душевно сохранных.

533

Когда внезапное течение

тебя несёт потоком пенным,

то ясно чувствуешь свечение

души, азартной к переменам.

534

А что, как мысли и пророчества,

прозрения, эксперименты

и вообще всё наше творчество —

Святого духа экскременты?

535

С укором, Господь, не смотри,

что пью и по бабам шатаюсь:

я всё-таки, черт побери,

Тебя обмануть не пытаюсь.

536

Пустым горением охвачен,

мелю я чушь со страстью пылкой;

у Бога даже неудачи

бывают с творческою жилкой.

537

Всего одно твержу я сыну:

какой ни сложится судьба,

не гнуть ни голову, ни спину —

моя главнейшая мольба.

538

Когда клубятся волны мрака

и дух мой просит облегчения,

я роюсь в книгах, как собака,

ища траву для излечения.

539

Душа моя, признаться если честно,

черствеет очень быстро и легко,

а чёрствому продукту, как известно,

до плесени уже недалеко.

540

Мы пленники общей и тёмной судьбы

меж вихрей вселенской метели,

и наши герои – всего лишь рабы

у мифа, идеи и цели.

541

На мир если смотреть совсем спокойно,

то видишь в умягчающей усталости,

что мало что проклятия достойно,

но многое – сочувствия и жалости.

542

На свете столько разных вероятностей,

внезапных, как бандит из-за угла,

что счастье – это сумма неприятностей,

от коих нас судьба уберегла.

543

Из бездонного духовного колодца

ангел дух душе вливает (каждой – ложка),

и естественно, кому-то достается

этот дух уже с тухлятиной немножко.

544

У душ (поскольку Божьи твари)

есть духа внешние улики:

у душ есть морды, рожи, хари

и лица есть, а реже – лики.

545

Мне кажется порой, что Бог насмешлив,

но только по своей небесной мерке,

и каждый, кто избыточно успешлив,

на самом деле – просто на проверке.

546

Подобно всем, духовно слеп

в итоге воспитания,

я нахожу на ощупь хлеб

душевного питания.

547

Творец был мастером искусным —

создал вино и нежных дам,

но если Он способен к чувствам —

то не завидует ли нам?

548

Судьбы своей мы сами ткём ковёр,

испытывая робость и волнение;

нам вынесен с рожденья приговор,

а мы его приводим в исполнение.

549

Я всюду вижу всякий раз

души интимную подробность:

то царство Божие, что в нас, —

оно и есть к любви способность.

550

Во мне то булькает кипение,

то прямо в порох брызжет искра;

пошли мне, Господи, терпение,

но только очень, очень быстро.

551

Тоской томится, как больной,

наш бедный разум, понимая,

что где-то за глухой стеной

гуляет истина немая.

552

Мало что для меня несомненно

в этой жизни хмельной и галдящей,

только вера моя неизменна,

но религии нет подходящей.

553

Мольбами воздух оглашая,

мы столько их издали вместе,

что к Богу очередь большая

из только стонов лет на двести.

554

Душа моя безоблачно чиста,

и крест согласен дальше я нести,

но отдых от несения креста

стараюсь я со вкусом провести.

555

Надо пить и много и немного,

надо и за кровные и даром,

ибо очень ясно, что у Бога

нам не пить амброзию с нектаром.

556

Чтоб нам в аду больней гореть,

вдобавок бесы-истязатели

заставят нас кино смотреть,

на что мы жизни наши тратили.

557

Знать не зная спешки верхоглядства,

чужд скоропалительным суждениям,

Бог на наше суетное блядство

смотрит с терпеливым снисхождением.

558

Мы славно пожили на свете,

и наши труды не пропали,

мы сами связали те сети,

в которые сами попали.

559

Волшебно, как по счету раз-два-три

и без прикосновенья чьих-то рук,

едва мы изменяемся внутри,

как мир весь изменяется вокруг.

560

Я праведностью, Господи, пылаю,

я скоро тапки ангела обую,

а ближнего жену хотя желаю,

однако же заметь, что не любую.

561

Душою ощутив, как мир прекрасен,

я думаю с обидой каждый раз:

у Бога столько времени в запасе —

чего ж Он так пожадничал на нас?

562

Нездешних ветров дуновение

когда повеет к нам в окно,

слова «остановись, мгновение»

уже сказать нам не дано.

563

А вдруг устроена в природе

совсем иная череда,

и не отсюда мы уходим,

а возвращаемся туда?

564

Загадочность иного бытия

томит меня, хоть я пока молчу,

но если стану праведником я,

то перевоплощаться не хочу.

565

Игра ума, фантом и призрак

из мифотворческой лапши,

душа болит – хороший признак

сохранности моей души.

566

Твёрдо знал он, что нет никого

за прозрачных небес колпаком,

но вчера Бог окликнул его

и негромко назвал мудаком.

567

Забавно, что словарь мой так убог,

что я, как ни тасуй мою колоду,

повсюду, где возникло слово «Бог»,

вытаскиваю разум и свободу.

568

Напрасно ищет мысль печальная

пружины, связи, основания:

неразрешимость изначальная

лежит в узлах существования.

569