Третий иерусалимский дневник (сборник)

Любую, разобраться если строго

и в жизни современной и в былой,

идею о добре помять немного —

и сразу пахнет серой и смолой.

570

Я спокойно растрачу года,

что ещё мне прожить суждено,

ибо кто я, зачем и куда —

всё равно мне понять не дано.

571

Для тяжкой тьмы судьбы грядущей

лепя достойную натуру,

Творец в раствор души растущей

кладёт стальную арматуру.

572

Меняется судьбы моей мерцание,

в ней новая распахнута страница:

участие сменив на созерцание,

я к жизни стал терпимей относиться.

573

Я с радостью к роскошному обеду

зову, чтобы обнять и обласкать

того, кто справедливости победу

в истории сумеет отыскать.

574

Увы, в обитель белых крыл

мы зря с надеждой пялим лица:

Бог, видя, что Он сотворил,

ничуть не хочет нам явиться.

575

Мольба слетела с губ сама,

и помоги, пока не поздно:

не дай, Господь, сойти с ума

и отнестись к Тебе серьезно.

576

Судьба, фортуна, фатум, рок —

не знаю, кто над нами властен,

а равнодушный к людям Бог —

осведомлён и безучастен.

577

Создатель собирает аккуратно

наш дух, как устаревшую валюту,

и видимые солнечные пятна —

те души, что вернулись к абсолюту.

578

Давай, Господь, поделим благодать:

Ты веешь в небесах, я на ногах —

давай я буду бедным помогать,

а Ты пока заботься о деньгах.

579

Задумано в самом начале,

чтоб мы веселились не часто:

душа наша – орган печали,

а радости в ней – для контраста.

580

Да, Господи, вон чёрт нести устал

со списками грехов мой чемодан,

да, я свой век беспечно просвистал,

но Ты ведь умолчал, зачем он дан.

581

В моей душевной смуте утренней,

в ее мучительной неясности

таится признак некой внутренней

с устройством жизни несогласности.

582

Творец забыл – и я виню

Его за этот грех —

внести в судьбы моей меню

финансовый успех.

583

Пылал я страстью пламенной,

встревал в междоусобие,

сидел в темнице каменной —

пошли, Господь, пособие!

584

В людях есть духовное несходство,

явное для всех, кто разумеет:

если в духе нету благородства,

то не из души он тухло веет.

585

Что для нас – головоломка,

духом тайны разум будит —

очевидно, для потомка

просто школьным курсом будет.

586

Я уже привык, что мир таков,

тут любил недаром весь мой срок

я свободу, смех и чудаков —

лучшего Творец создать не мог.

587

В духовной жизни я такого

наповидался по пути,

что в реках духа мирового

быть должен запах не ахти.

588

Хранителям устоев и традиций —

конечно, если рвение не мнимое,

нельзя ни мельтешить, ни суетиться,

чтоб не скомпрометировать хранимое.

589

Давно пора устроить заповедники,

а также резервации и гетто,

где праведных учений проповедники

друг друга обольют ручьями света.

590

Ханжа, святоша, лицемер —

сидят под райскими дверями,

имея вместо носа хер

с двумя сопливыми ноздрями.

591

Большим идеям их гонители

и задуватели их пламени

всегда полезней, чем ревнители

и караульные при знамени.

592

Идея, когда образуется,

должна через риск первопутка

пройти испытание улицей —

как песня, как девка, как шутка.

593

Мне кажется, что истое призвание,

в котором Божьей искры есть частица,

в себе несёт заведомое знание

назначенности в ней испепелиться.

594

Есть и в Божьем гневе благодать,

ибо у судьбы в глухой опале

многие певцы смогли создать

лучшее, что в жизни накропали.

595

Не так баламутится грязь

и легче справляться с тоской,

когда в нашей луже карась

поет о пучине морской.

596

В заботах праздных и беспечных

высоким пламенем горя,

лишь колебатель струн сердечных

живёт не всуе и не зря.

597

Я не знаю, не знаю, не знаю;

мне бы столько же сил, как незнания;

я в чернила перо окунаю

ради полного в этом признания.

598

Провалы, постиженья и подлоги

познания, текущего волнами, —

отменное свидетельство о Боге,

сочувственно смеющемся над нами.

599

Мне симпатична с неких пор

одна утешная банальность:

перо с чернильницей – прибор,

которым трахают реальность.

600

Живя в дому своем уютно,

я хоть и знаю, что снаружи

всё зыбко, пасмурно и смутно,

но я не врач житейской стужи.

601

Я так привык уже к перу,

что после смерти – верю в чудо —

Творец позволит мне игру

словосмесительного блуда.

602

Куда б от судьбы ни бежали —

покуда душа не отозвана,

мы тёмного текста скрижали

читаем в себе неосознанно.

603

Работа наша и безделье,

игра в борьбу добра со злом,

застолье наше и постелье —

одним повязаны узлом.

604

Чем век земной похож на мебель —

совсем не сложная загадка:

она участник многих ебель,

но ей от этого не сладко.

605

Для плоти сладко утомление —

любовь, азарт, борьба, вино;

душе труднее утоление,

но и блаженнее оно.

606

Много нашел я в осушенных чашах,

бережно гущу храня:

кроме здоровья и близостей наших

все остальное – херня.

607

Все звезды, может быть, гербы и свастики —

всего лишь разновидности игрушек,

лишь гусеницы мы и головастики

для бабочек нездешних и лягушек.

608

Былые забыв похождения,

я сделался снулым и вялым;

пошли мне, Господь, убеждения,

чтоб, мучаясь, я изменял им.

609

Великой творческой мистерией

наш мир от гибели храним:

дух – торжествует над материей,

она – господствует над ним.

610

Вражда племён, держав и наций

когда исчезнет на земле,

то станут ангелы слоняться

по остывающей золе.

611

Я не считал, пока играл;

оплатит жизнь моя

и те долги, что я не брал,

и те, что брал не я.

612

Хоть я постиг довольно много,

но я не понял, почему

чем дальше я бежал от Бога,

тем ближе делался к Нему.

613