Третий игрок (СИ)

— Лайт, мне кажется, тебе бы следовалo сконцентрироваться на учёбе, а не на расследованиях. Предоставь это дело Л и полиции.

— Я у Л главный подозреваемый. Собственно, «великий детектив» не ошибается. Я — Кира.

Диана бросила взгляд на Воланда: раз Бог Смерти молчит, то ситуация принимает серьёзные обороты — враг идёт ва-банк.

Лайт посмотрел на Рюука: стоит, заткнувшись, значит — всё хорошо.

— Да, Диана, я — Кира. И я знаю, что ты — Alice. У Мисы есть Глаза Бога Смерти…

— Глаза Бога Смерти?!

И тут Диана сделала то, чего от неё не ожидал ни Ягами, ни оба синигами — она рассмеялась.

— Господи, «Глаза Бога Смерти»? Ну, ты, Лайт, и даёшь! Ничего поинтереснее придумать не мог? Ну, хоть бы за так называемым «Вторым Кирой» не повторялся! Нет, серьёзно, у тебя отлично получается шутить. Сын полицейского — Кира? Я — Alice? А Рюдзаки тогда кто — уж не Л ли часом?

— Диана, послушай, лучших союзников нам обоим не найти. Возможно, ты считаешь действия Мисы ошибочными, но я тебя утешу: как только я избавлюсь от Л, она отправится следом за ним. На твоём фоне эта девица бесполезна, так что …

Ягами не дала договорить крепкая пощёчина.

— Не знаю, что за цирк ты тут устроил, но так говорить о той, что тебя любит. Знаешь Лайт, я в курсе того, что ты встречался и с Мисой, и с Такадой одновременно. Конечно, дело твоё, но как мужчина ты упал в моих глазах ниже плинтуса.

— Они обе — просто расходный материал для достижения высоких целей. Были бы в мире великие люди, если бы все они считали муравьёв у себя под ногами?

Диана уже хотела дать юноше вторую пощёчину, но опустила руку.

— Значит, ты готова меня слушать…

— Нет. Такие люди как ты — безнадёжны.

Не произнося больше ни слова, девушка развернулась и ушла.

*

В Токио наступил сезон дождей. Небо укрыла беспросветная завеса серых туч, холодный ветер налетал и уносил с собой всё июльское тепло, а вместе с ним — радость лета.

Л стоял на крыше штаба расследования. Без зонта, без плаща — ему казалось, что он чувствует каждую каплю, что падает на его руки, лицо, одежду, волосы. Ему нравилось наблюдать за дождём в далёком детстве. В Британии такая погода — нередкое явление. Мать укутывала его в плед, и они оба засыпали на маленькой кроватке возле окна, или же отец садил его к себе на колени и читал какую-нибудь сказку. Он и сам неплохо это умел, но одному было не так хорошо, не так тепло. Как-то раз к ним в гости наведался один из друзей и бизнес партнёров отца — владелец крупной корпорации, изобретатель и директор нескольких детских домов. Чем-то, вернее усами, этот человек напоминал маленькому мальчику кролика из книжки, поэтому он и стал называть его тем же именем. А когда родители умерли, Ватари забрал его в один из своих приютов.

Как же давно он думал о родителях. Нет, когда видел на улице семейную чету с детьми, в голове невольно проносились воспоминания из детства, но это было не то… Он не вспоминал о них.

Но сейчас воспоминания о родителях вновь и вновь накрывали с головой. И не только о них.

Он ещё живёт с семьёй, Ватари пришёл в гости к бизнес компаньону и учит его маленького сына играть в шахматы. Пару лет спустя, после посещения могил родителей, он стоит со своим опекуном перед собором и слушает звон колоколов.

Двое мальчишек: один энергичный, вспыльчивый, упрямый, другой — спокойный, тихий, ко всему равнодушный — сидят на ковре в кабинете директора. Что может объединять эти две противоположности? Конкуренция за звание единственного наследника великого детектива. Мелло смотрит в окно — его лучший друг, Мэтт, всеми силами пытается на импровизированном языке жестов ему что-то сказать, Ниа больше интересует пазл без рисунка, чем-то, что им пытается вбить в голову Ватари. Л же молча наблюдает за этой «идиллией гениев» и почему-то на душе становиться тепло, будто он вновь обрёл полноценную семью.

Миса и Лайт — главные подозреваемые в самом массовом убийстве в истории человечества. Познакомься он с ними при других обстоятельства, что тогда? Миса глупая, мягче не скажешь, но она добрая и хорошо к нему относится. Относилась бы, если бы он не являлся тем, кем есть. А Лайт мог бы стать детективом японской полиции, как и его отец. Возможно, однажды судьба свела бы двух гениев в совместном расследовании, они могли бы стать друзьями. Не вынужденными, не наигранными, а настоящими…