Третий игрок (СИ)

— Конечно. Тем более, что я тоже не планировала оставаться здесь…

— Лайт молодчина, держится. Ему сейчас очень тяжело. Я видел его реакцию, когда он был в палате Мисы… Побыл немного и убежал. Жаль их обоих.

— Да вам что, поговорить больше не о чем? — скучающе протянул Воланд.

— Они поссорились накануне. Я это видела.

— Да знаю я.

«Он же в курсе, что Ягами от происшедшего с Амане больше выиграл, нежели проиграл?»

— Ты хороший стих выбрала. Он же был посвящен возлюбленной поэта?

— Опять что ли? — Бог Смерти закатил глаза.

— Угу, — кивнула Диана. — Мне их история очень понравилась. Они встретились на балу, она была уже замужем, но весь вечер танцевала с ним. Поэт спросил, можно ли сорвать цветок с её платья на память об их встрече. Получив отказ он сделал это тайно. Потом написал портрет Ганны Закревской — Шевченко был ещё и художником. Она умерла очень рано от болезни.

— Как печально, — задумчиво сказал Рюдзаки. — Вот только я не понимаю, если он, как я понял, влюбился в неё с первого взгляда, то зачем ему был нужен цветок с её платья? Разве он не должен был и без того её помнить?

— Знаешь, как говорит один мой друг: «Человеческая душа — дремучий лес». Я считаю, что капля сентиментальности делает нас живее.

Девушка опустила глаза, глядя на пояс синего платья, который украшали пять роз. Улыбнувшись, она лёгким движением сорвала ту, что находилась по центру и протянула её юноше.

— Зачем ты…

— Возьми её, Рюдзаки. Я хочу, чтобы у тебя было что-то на память обо мне.

Он взял цветок в свой странной манере, посмотрел на него и спрятал в карман.

— Но ведь я и так уже сказал, что буду помнить, вспоминать о тебе…

— Да знаю я…

«Всё наше общение походило на партию шашек, на игру в кошки-мышки. Но тогда в кафе и парке это перестало быть игрой. Всё было настоящим. Мы были настоящими. Не знаю, к чему это приведёт, но лучше сделать это сейчас, нежели потом жалеть».

Диана приблизилась к юноше вплотную, выдохнула, закрыла глаза и потянулась к его лицу, но её губы наткнулись на препятствие в виде подставленной ладони, так и не достигнув цели. Она отскочила от него и, покраснев, виновато отвела взгляд в сторону. Рюдзаки стоял, опустив глаза вниз.

— Я знаю, что ты Alice, — серьёзно сказал он.

— Ты уже мне об этом сказал, забыл что ли?

— У нас нет доказательств, а если мы арестуем тебя, не имея серьёзных причин, то будет скандал.

— Ты же состоишь в группе расследования, возглавляемой Л, так пусть этот гений что-нибудь придумает.

— У меня были идеи, но каждый раз ты обводила меня вокруг пальца.

— Подожди, что?!

— Я — Л.

Повисло молчание. Рюдзаки и Л — один человек? Этого просто быть не может. То есть, детектив сознательно водил дружбу с подозреваемыми? Сознательно подвергал себя сильнейшему риску? И всё это время лгал?

— С тобой у меня всё идёт через пень-колоду. Должен признать, Диана Калинова, ты поистине достойный соперник. У тебя очень чистая работа. Ты ведь знаешь о Тетрадях Смерти, о синигами, о сделках… Ты — убийца, ты ничем не лучше Киры. Не знаю, как тебе удавалось так долго скрываться. Есть предположение: ты контролировала поведения жертв перед смертью, посылая на них болезни или же заставляя совершать самоубийства. Верно? Ты лицемерно рассуждала о неправоте Киры, когда сама являешься убийцей. Ты считаешь себя выше закона? Думаешь, что если поймаешь его, то все твои грехи аннулируются? Думаешь, можешь вершить своё правосудие? Считаешь себя справедливостью? Нет, ты — обычный убийца, жалкая лицемерка! Ты ведёшь свою игру, используя других. Все твои поступки, все слова наполнены ложью!

— Рюдзаки, неужели ты действительно думаешь, что всё было ложью.

— Да, — ответил детектив, но тут же пожалел о своём решении.

Он посмотрел девушке в глаза — она, казалось, вот-вот заплачет, но услышав его ответ, она как-то переменилась: губы сердито поджались, плечи расправились, взгляд, до этого тёплый и практически умоляющий стал холодным.

— Что же, если ты такого мнения, то хорошо, что я узнала об этом сейчас, — она круто развернулась на небольшом каблуке балеток.

Рюдзаки словно молнией пробило. Зачем он это сказал?

— Диана, стой, — юноша потянулся за ней, но поймал рукой лишь воздух.

*

Кое-как Диана доплелась до дома. Всю дорогу синигами то и дело возмущался:

— Нет, ну это же не в какие ворота! Такое о тебе сказать после столь трогательного разговора в том парке! Почему вы, люди, такие упрямые? Почему такие дурные? Когда нужно сдержаться, проявить хладнокровие, вы пестрите эмоциями, а когда лучше придержать свои аналитические доводы и показать банальное людское тепло вы становитесь похожи на роботов!

— Воланд, ты знал, что он — Л?

— Хе-хе. Видишь ли, мой ручно…

— Да или нет?

— Да.

— И ты туда же.

Едва войдя в квартиру, девушка буквально сорвала с себя платье с одним оторванным цветком и запихнула его в самый дальний угол шкафа. Быстро переодевшись, она направилась к ноутбуку, но грохнулась на пол, не дойдя до стола.

— Если хочешь поплакать о несчастной любви, делай это хотя бы на диване, я тебя прошу… — с неким беспокойством сказал Бог Смерти.