Третий игрок (СИ)

— Смертный приговор? — у Сакуры на глазах выступили слёзы. Конечно, она понимала, что ждёт её лучшую подругу, однако раньше девушка всеми силами отгоняла от себя мысли о таком очевидном факте.

— Завести на неё дело проще простого, но… я не собираюсь это делать.

— Не собираешься?!

— Со стороны закона это более, чем неправильно… Но со стороны человечности: она спасла всю группу расследования и помогла поймать самого массового серийного убийцу в истории, и после всего этого Диана Калинова не заслуживает смерти.

— Она и без того скоро умрёт. Диане осталось жить всего полгода.

— Так мало? — детектив почувствовал, что внутри него что-то оборвалось. Конечно, то, что болезнь девушки неотвратима, он понял в тот самый момент, когда увидел название лекарства. Но, всё же, Диана не выглядела больной, он думал, он надеялся, что у неё в запасе есть ещё хотя бы пару лет.

Сакура кивнула:

— Мне бы не хотелось, чтобы она провела последние дни своей жизни в тюремной камере.

— Этого не будет. Я могу вернуть твой телефон, чтобы вы смогли попрощаться: ей лучше в ближайшее время покинуть страну.

— Это не лучшая идея: зная Диану, она без раздумий примчится сюда. Мы с ней уже простились.

— В таком случае, Сакура Киномото, твоя причастность к делу Киры нигде не всплывёт. Мы уже сообщили твоей семье, где ты находишься, конечно, наврав с три короба. А что касается Дианы, обещаю, с ней всё будет хорошо.

Детектив поднялся со стула и направился к выходу.

— Рюдзаки, — окликнула его девушка. — Диана называла так тебя в разговоре, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд юноши. — Обещаю, я никому не скажу, что ты Л. И… Спасибо тебе, — улыбнулась она.

— Да. И тебе тоже спасибо, Сакура Киномото, — улыбнувшись в ответ, детектив вышел из палаты.

*

Этот приступ длился дольше, чем обычно. С горем пополам Диана добралась до спальни и, не раздеваясь, нырнула под одеяло. Тупая, тягучая боль по всему телу всё не желала отступать…

Девушка с трудом разодрала глаза и обнаружила, что на дворе уже давно стоял полдень. Видимо, ночная стрессовая ситуация заставила её организм перейти в режим «энергосбережения». Она попыталась пошевелиться, после чего перевернулась набок и накрылась одеялом с головой. Скорее всего, она последний раз лежит на мягкой кровати, поэтому оставаться в стране Морфея хотелось как можно дольше.

Через час девушка всё-таки встала и посмотрела на часы. Без четверти два! Но почему её все ещё не приехали арестовывать? И где Воланда черти носят?! Неужели…

— Нет, нет, я отказываюсь в это верить! Кира не мог победить! Рюдзаки и Сакура не могли умереть!

— Ну чего ты так раскричалась, мой ручной человек?

— Воланд, наконец-то! Что… что там произошло?

Ответа не было.

— Нет…

— Кира мертв, а твои драгоценные детектив и журналисточка напротив, живы-здоровы.

— Слава Богу…

Диана уселась обратно на кровать, обхватив колени руками. Кира проиграл. Для Ягами Лайта теперь всё кончено, как, собственно, и для неё.

— Л уже разговаривал с Сакурой?

— Да, и в основном ты была объектом их задушевной беседы.

— Сакуре ничего не грозит за помощь мне?

— Л сказал, что её причастие к делу нигде не всплывёт.

— Замечательно, — вздохнула девушка. — Значит, полиция явиться сюда с минуты на минуту.

Диана быстрым шагом направилась в ванную, почистила зубы, расчесалась и стала у открытого шкафа, чтобы выбрать более-менее презентабельную одежду.

— Не хочешь надеть то синее платье, мой ручной человек? Ты правильно сделала, что купила его тогда, как на тебя сшито.

Девушка посмотрела на платье с розами на поясе, которое с конца июля так и валялось скомканное в углу шкафа. Она достала его и провела рукой по тому месту, где когда-то находилась оторванная роза. Ей захотелось надеть его и больше никогда не снимать. Пусть её в нём арестуют, пусть её в нем судят, пусть её в нём повесят и после похоронят. А она будет лежать в тесной деревянной коробочке, выставив на всеобщее обозрение пустующий участок пояса. Пусть все видят, пусть все знают, что эта роза находится у того, с кем она связана навеки.

— Нет, мой ручной синигами, не думаю, что в тюрьме в нём будет удобно.

Раздался звонок в дверь. Ну вот и всё, финал близок.

Диана шла по маленькому коридору, в памяти возникали эпизоды уходящей жизни: вот она сидит, прижавшись к матери и даёт обещание всегда быть хорошей девочкой, вот её пальцы летают по клавишам пианино в музыкальной школе, вот она сидит перед телевизором, на экране которого изображена одна-единственная буква «L», вот она поднимает упавшую откуда-то тетрадь и записывает в неё первое имя…

Тяжело выдохнув, девушка резко распахнула дверь. В проёме никого не было.

— Э? Может, соседские дети шалят? — предположил Бог Смерти.

— Нет, это не дети.

Диана подняла с порога игрушку белого кролика, к его лапке был привязан конверт.

— Хе-хе! Любовное послание! А я уже потерял веру в него…

Ловким движением девушка вскрыла конверт и достала оттуда письмо, написано от руки.