Третий лишний

– Понять? – Пол морщится, словно я только что дала ему оплеуху. – Я даже не знал, что ты девственница! В смысле… – он протирает шею рукой. – Адель, мне плевать на это, понимаешь? Я звонил тебе несколько дней. Я приходил к тебе домой, но ты либо отсутствовала, либо твои родители врали… Я слежу за тобой и хожу за тобой по пятам только по одной единственной причине, – Пол вновь снижает голос до шёпота, и его руки касаются моего лица. – Всё потому, что я люблю тебя!

Я убираю руки парня от себя. В его зелёных глазах, если присмотреться, можно найти все краски лета. Всё тепло самой любимой поры года я вижу во взгляде, в котором скрыто столько любви и растерянности. Но я просто опустила его ладони вниз.

– А я не люблю тебя, – произношу я, ненавидя себя за то, что даже заплакать не могу.– Прости меня, пожалуйста.

Пол тяжело сглатывает. Я вижу, как надежда медленно покидает его. Он облизывает губы, смаргивая набежавшие внезапно слёзы. Смотрит в сторону, а потом вновь на меня.

– Знаешь, кто ты после этого? – почти выплёвывает брюнет. – Долбанная сука!

Я, как будто приклеилась к стене. Да, его слова нанесли удар.

– Не надо… – слегка качаю головой.

– Не надо чего? – теперь уже кричит Пол. – Говорить правду? Ты трахнулась со мной и бросила! Я же не вещь, Адель, – он поджимает губы, – у меня есть сердце…

Парень разворачивается, быстрыми шагами уходя к чёрту. Я всё ещё прижата к стене. Все ученики в коридоре не спускают с меня удивлённых глаз. Кто-то смеётся, кто-то показывает пальцем. Я могу услышать слово «шлюха», и абсолютно уверена, что оно адресовано мне. Но больше меня тревожат не все эти люди вокруг меня, а лишь один человек, который слышал исповедь Пола не хуже остальных. Эштон смотрит на меня из другой стороны коридора. Его выражение лица стоит назвать ошарашенным.

Тут я не выдерживаю.

Я убегаю прочь.

Но от кого?

Не от самой ли себя?

***

Однажды я застала своих родителей за занятием сексом, когда вернулась домой из школы. Это было в прошлом году. Моя мама оседлала отца прямо в гостиной. Когда они заметили меня, стали судорожно натягивать на себя одеяло. Мама жадно глотала воздух. Я побежала к себе в комнату. Мне так стыдно в жизни ещё никогда не было, как в тот весенний день.

И вот спустя столько месяцев я всё равно захожу домой очень аккуратно. Открываю дверь, просовываю голову. Когда я понимаю, что «поле чисто», могу облегчённо вздохнуть и пройти в дом. Секс моих родителей поверг меня в шок, но сегодня я должна была услышать отнюдь не стоны наслаждения матери, а её ворчание.

– Они покупают масло стоимостью больше семи долларов, Рик, – говорит мать, обращаясь к моему отцу.

Голоса доносятся из кухни. Я прислоняюсь к двери, намереваясь всё услышать.

– И что теперь? – отвечает папа. – Пол – прекрасный мальчик и он друг нашей дочери. То, что его родители богаты, не делает их порочными.

– Они купили на этой неделе сыну третью машину, – мама повышает голос, акцентируя слово «третью». – А мы не можем выплатить кредит за холодильник.

Посуда гремит за дверью. Родители собрались обедать. Шаги отдаются гулом в ушах. Они говорят о семье парня, которого я отшила несколько часов назад.

– В тебе говорит зависть, Нора, – сердится отец. – Чего тебе не хватает?

– Чего мне не хватает?! – я слышу, как мать охает, и представляю её округлившийся рот. – Мне хочется жить нормально. Мне хочется покупать масло, стоимостью больше, чем семь долларов.

– Ну и прицепилась ты к этому маслу, – говорит папа.

Кто-то шумно отхлёбывает суп из ложки. Я сглатываю. Мне жаль Пола.

Я – плохой человек.

Я – плохая дочь.

Я – плохая подруга.

Мне даже не удаётся от всей души радоваться за Мэг и её скорое обручение с Робом. Я не спросила Елену, почему она плакала в школе два дня назад. Я просто сказала, что всё будет хорошо. А потом ушла. Как будто, ей стало лучше. Мне самой настолько плохо, что я не готова выслушивать проблемы других людей.

Шаги за дверью становятся отчётливей. Кто-то собирается выйти из кухни… Я стремглав выбегаю в холл и мчусь по лестнице наверх. Прячусь в комнате, как будто я совершила преступление.

У вас бывает такое ощущение, будто вы ненавистны сами себе? Вам ощущаете себя гадким и это невозможно исправить. У меня такое состояние сейчас. Из-за того, что я переспала с Полом, но я даже ничего не чувствую к нему. Я сделала ему больно. Но хуже всего то, что Эштон обо всём теперь знает. Как я буду смотреть ему в глаза теперь?

Стук в дверь моей спальни вырывает меня из раздумий.

– Милая? – мамин голос довольно приветлив. – Я знаю, что ты там. Спускайся обедать.

– Я не голодна, – кричу я, бросаясь на кровать.

И это чистая правда.

***