Третий лишний

Правда, иногда меня посещали странные мысли. Во время разговора про фотоаппараты я успел придумать хитрую схему вложения в будущее — нужно было на всё имеющееся бабло накупить «Зенитов» и «Зорких», а в далеком будущем, когда они снова войдут в моду, продать их с большим плюсом. Остановила меня простая мысль — моих сбережений должно хватить штук на пятнадцать фотиков, которые следующие сорок лет придется где-то хранить, регулярно протирать от пыли и обращаться с этим добром очень бережно. В первой моей жизни эта коллекция закончилась бы где-то к концу девяностых, если не раньше. Что будет на этот раз, я не знал, а в условиях неведения заводить огромную коробку с хрупкими предметами было не очень разумно.

Впрочем, купить один фотоаппарат стоило — чтобы у Аллы не было лишнего повода наведываться к своей Ирке. Ну и так, из соображений сохранения моментов жизни — раньше я об этом не думал, а потому весь мой фотоархив обычно умещался в памяти моего действующего смартфона. Когда переезжать с модели на модель стало попроще, количество фоток увеличилось, но всё равно среди них не было ни одной из молодости. Даже из жизни со второй женой ничего не осталось — после развода она, кажется, уничтожила и свадебные снимки. Но в них, конечно, никакой ценности не было изначально.

* * *

— Так, Ал… мы подумали, и я решил — при первой оказии выберемся в эту фотостудию, а я постараюсь добраться до магазина с фототехникой и выберу там что-нибудь хорошее… Я что-то совсем об этом не думал… надо было вместо магнитофона фотик купить, — сказал я.

— Дима говорил, что «Зоркие» хорошие, — неуверенно сказала Алла. — На них лучшие снимки получаются… чего ты улыбаешься?

Вопрос прозвучал с обидой, но я ничего не мог с собой поделать. Спор фанатов «Кэнона» и «Никона» в моё время был одним из главных тем для интернет-срачей. В советских реалиях его тоже можно было представить, поскольку все заводы СССР, насколько я помнил, делали свои модели, опираясь на оборудование разных западных производителей. Но обычные потребители отличить одно от другого не смогли бы даже под пытками, и фактически выбирали себе фотоаппараты вот по таким советам знакомых, которые, кстати, могли совершенно не знать каких-то мелочей. Впрочем, мнению Врубеля, наверное, доверять было можно, хотя для моих задач подошла бы и «Смена 8М», которая стоила в разы дешевле и в те же разы была проще в эксплуатации. Но мне действительно хотелось чего-то продвинутого — и «Зоркий» в этом отношении был ничем не хуже «Зенита». Правда, скорее всего, я куплю то, что будет в наличии в магазине в тот момент, когда я приду. Социалистическая торговля очень редко баловала покупателей большим разнообразием ассортимента.

— Ну раз Дима говорит… — я постарался, чтобы в моем голосе не было слышно сарказма. — Мне-то всё равно, я на что угодно готов. Но тебе придется учиться пользоваться этой техникой.

— Почему мне? — удивилась Алла.

— Потому что я очень фотогеничный и готов стать моделью на всех наших снимках. А ты будешь профессиональным фотографом. Потренируешься на мне и будешь всяких кинозвезд снимать. Как тебе такое?

— Каких кинозвезд? — Алла нахмурилась. — Мне три года надо будет в школе отработать по распределению!

Возможно. А, возможно, и нет. Если у Валентина и Михаила Сергеевича ничего не получится.

— Одно другому не мешает, — заверил я её. — Организуем семейный подряд — я буду бумагами заниматься и договоры заключать, а ты на кнопки нажимать. В свободное от обучения юных оболтусов время.

Мне показалось, что Алла всерьез задумалась над этой перспективой.

Мне эта идея тоже понравилась. Хотя я точно знал, что стать крутым и модным фотографом очень непросто — нравы в артистической среде всегда были своеобразными, и вряд ли советское время как-то отличалось от капитализма в этом отношении.

Глава 15 Жертва обстоятельств

Перед самой общагой я остановился с ощущением, что мой план отдает натуральным дебилизмом. Я планировал сразу несколько визитов — мне надо было узнать, как дела у Жасыма и Дёмы, поскольку обоих не было на экзамене по истории, а Савельева со мной на посторонние темы не разговаривала; потом я хотел заскочить к Ирке, и мне надо было попасть к Стасику. Правда, сейчас я сомневался, что кто-то из этих персон окажется в общаге.

Сейчас был полдень — у Аллы как раз начиналась её консультация, которая займет примерно часа два. И все эти Стасики вместе с Ирками и Казахами тоже могли быть где угодно — сдавать экзамены или зачеты, сидеть на тех же консультациях… В общем, я проклял самого себя, что вчера не додумался погулять по деканатам и выяснить расписание, а также позвонить в общагу и попросить передать сообщение Жасыму.