Третий Меморандум

Из-за зданий интерната и УПК, смутно чернеющих вдалеке, из полосы леса, вплотную подступавшего к ангарам, раздался протяжный, скрипучий вой. Валентин вскочил, как подброшенный – Леонид уже стоял с пистолетом в руке. Капли пота блестели в свете двух лун, рука с оружием крупно дрожала. Вой повторился – и ещё, и ещё… потом неведомому зверю ответил родственник, совсем с другой стороны – и поехало. Двойная луна катилась с небес, а неизвестные твари сопровождали их неспешное движение нарастающим хором. После каждой рулады Валерьяна пробирало, словно миллионы жгучих мурашей когтили тело вдоль нервных стволов…

– Жуть… – прошептал Леонид. – Слушай, может, пошли к координатору, пусть он нам тоже автоматы даст? А то зверькам с таким громким голосом наши пистолетики будут вроде трубочек с жёваной бумагой…

– Есть такая тварюшка – лягушка-бык. – подумав, ответил Валерьян. – Здоровая такая, раза в два больше жабы. И звуки издаёт такие громкие, что не отличишь от мычания буйвола. Я сам не слышал, но читал, что когда такие лягушко-быки устраивают хор, то кажется, будто на тебя прёт целое стадо…

– Ты и правда веришь, что это местные лягушки? – осведомился Крапивко. Пистолет он не убрал; руки, правда, больше не дрожали, но Леонид всё равно нервно озирался по сторонам. Народ повылезал из палаток – разумеется, те, кто успел их поставить, – и неуверенно сползался к интернату. Пробежал Голубев, за ним – то ли трое Котят с автоматами. Последний из этой группы на бегу ковырялся в какой-то круглой кастрюле. Вдруг яркой вспышкой ударило по глазам – из кастрюли, оказавшейся переносным прожектором, вырвался ослепительный столб света – и тут же погас. По зрителям прошёл ропот; ослеплённый котёнок помотал головой, прозрел и резво взбежал на гребень дюны. Белый луч возник снова, мигнул – и скользнул в сторону леса.

– «Когда сайва спросит – надо успеть ответить… – медленно процитировал Валерьян. – Вот, значит, какие тут визги на лужайке…

••••••••••••

Ночь была угольно-тёмной, и тем резче выделялся на небе не по-земному яркий Млечный Путь. На небо вообще не хотелось смотреть – чужой рисунок созвездий и, главное, две луны, неспешно катившиеся к горизонту, навязчиво напоминали о том, где они собственно, находятся.

Лена поёжилась и покрепче закуталась в куртку Стаса. «Да, здесь тоже март. Как и у нас. Только не в Москве, а, скажем, в Сочи или в Феодосии. Но всё равно холодновато- то-то народ к кострам жмётся… впрочем, нет, не потому. У костров их собирает что-то другое – с одной стороны новизна походной жизни, столь привлекательная для городской ребятни и студиозусов, а с другой, – древний инстинкт, повелевающий искать места у огня, когда трудно, мутно на душе, когда не знаешь, что будет дальше…

Стась молча шёл за Простевой. За спиной его не утихал бубнёж – Баграт уже четверть часа препирался с Маркеловым. Стась не прислушивался – надоело, устал. Хотелось уйти в тень, пропустить друзей-приятелей мимо и подсесть к одному из костров, с подростками… да хоть к тому, от которого раздаётся знакомая мелодия на гитаре. Суета, вызванная концертом местной живности, постепенно улеглась, и народ предсказуемо разбирается на кучки вокруг костров. Возле ближайшего, где побренькивала гитара, блеснул оружейный металл…

– Голубевские котята. – уловил её мысли Стась. – «Бодрствующая смена». Андрюха носится, проверяет караулы, а эти – в резерве…

Подошли поближе – Баграт с собеседником, не умолкая, проследовали мимо, – и пристроились за спинами ребят, напротив гитариста. По обе стороны от огня в песок были воткнуты узловатые, корявые, чёрные ветки местного кустарника; его густые заросли начинались сразу за складами. Над костром висел чайник и круглый, закопченный котелок. Крышка его, неожиданно блестящая, чистая, валялась на песке рядом.

«Уже успели закоптить. – подумалось Стасю. – А ведь наверняка только сегодня со склада получили…»

Паренёк справа уставился в огонь, нянча на коленях полуразобранный АК. У ног, на песке, на аккуратно разложенной тряпице лежали маслёнка и ёршик; рядом, из высокой, круглой коробки с нарисованными на синем боку засахаренными лимонными дольками, торчал блестящий затвор с длинным стержнем газового поршня. Оранжевые отблески костра играли на полированной стали. Видно было, что пацан собрался чистить оружие да отвлёкся, заслушался.

– Хорошо им. – шепнул Стась Лене. – Почистил ствол – и никаких проблем с Переносом, знай, слушай да чаёк прихлёбывай. Не то что мы, грешные…

– Ну да, – тоже шёпотом отозвалась Лена. – «каждый раз, как только тебя скрутит, садись и чисти автомат.» Так, что ли?

– Так. – кивнул Стась. – Вообще, полезно, когда есть чем руки занять… и мозги. Проще жить, знаешь ли.

– Проще больше не будет. – покачала головой Простева. – Они просто ещё не поняли, что всё это – навсегда. Для них это пока что поход, забавное приключение… А назавтра взрослые наверняка что-нибудь придумают и вернут их к папам и мамам. И никто ещё не понял, что взрослые ничего не придумают, и это всё – навсегда….