Третий не лишний

Жена ярла недоуменно посмотрела на деверя, а потом на мужа.

– Разве вы еще не поняли? Ведьма вдохнула в тело Гюрдира чужую жизнь! Это не мой брат! Это демон из нижнего мира!

Услышав такое, несчастная женщина побледнела, а на лице ее возникло выражение глубочайшего ужаса. А брат ярла тем временем обнажил меч.

– Пить… – прошептал еще раз Гюрдир. Он был очень слаб и не до конца пришел в себя. Поэтому ничего не понимал.

Оля охотно выполнила бы его просьбу, но возвращение к жизни умирающего отняло у девушки слишком много сил, и она не могла заставить себя встать на ноги. Оля посмотрела вокруг, не понимая, почему никто не торопится поднести раненому воды. Но увидела вокруг только злые, хмурые, застывшие в напряженном ожидании лица. Те, кто всего минуту назад смотрел на нее с уважением или удивлением, сейчас глядели на девушку как на злейшего врага.

* * *

– Сейчас…

Это Белый Ворон очнулся. Знахарь пожил свое, и склока, возникшая между наследниками Гюрдира, его не удивила, а вот то, что человека, уже умершего, оказывается, могут оживить не только боги – привело старика в такое изумление, что он на какое-то время неподвижно замер и только глазами ворочал. Словно его спеленал невидимый кокон. И только дважды произнесенная просьба ярла вывела старика из оцепенения.

Знахарь зачерпнул варева из котла и жадно отпил… Скривился, словно ему свело зубы, и пришел в себя окончательно.

– Уже несу… Хороший знак, если пить просит. Похоже, пора мне самому к Жнецу в обучение идти.

– Стой, старик! Не делай этого! – схватил его за руку Ульрих. – Демон еще слаб! Но как только ведьма напоит его своим зельем, он станет непобедим!

Глаза викинга пылали праведным огнем, как будто он уже и сам верил в то, что говорил.

– Надо немедленно обезглавить тело Гюрдира, ведьму и их слуг. Трупы сжечь, а пепел развеять над морем!

– Вздор…

Белый Ворон попытался освободиться, но у старика не хватило силы разжать стальные пальцы воина.

– Ульрих, тебе что, солнце лысину напекло, или хмельного лишку хватил? – возмутился знахарь. – Ты не видел, что я тоже пил из котла? Какая ведьма? Какие демоны?.. Отойди!

– Прости, старик, – вздохнул Медный Лоб, как бы невзначай кладя руку на оголовье меча. – Значит, умрешь и ты. Я не могу позволить демонам завладеть деревней. А после того, как ты сам признался, что испил колдовского зелья, веры к тебе больше нет.

– Эй, дядя Ульрих! А не слишком ли много на себя берешь?! – похоже, терпение Рыжего Бранда лопнуло окончательно. – Ты не забыл, что находишься в гостях, а не в своей деревне? И пока отец мой жив, здесь никто другой не имеет права распоряжаться. И уж тем более решать, кого казнить, а кого миловать. Или ты решил нарушить закон гостеприимства?

Меднолобый нахмурился. Желание окоротить щенка, посмевшего поднять на него голос и в открытую бросить такое обвинение, явно вырисовывалось на лице викинга, гораздо лучше умеющего воевать, чем плести интриги.

– Ты разве не слышал, что я сказал, Бранд? Мне жаль, но у тебя больше нет отца, а у меня – брата.

– Слышал, – мотнул огненной шевелюрой юноша. – Но я также видел и все остальное. И не уверен, что только твои слова имеют вес. Я могу сомневаться в том, что говорит трелль Жнеца. Можно также не слушать и чужую девицу… Но ответь мне, дядя, почему я не должен верить Белому Ворону? Тому, кто принял меня на свет, а до этого и после – не одну сотню раз лечил раны моего отца и его воинов, а то и возвращал обратно в Мидгард? Да и тебя самого, среди других… Или ты уже забыл, каким тебя самого привезли к нему позапрошлой зимой?

Бранд сделал паузу. Может, дух переводил, а может, намеренно. Давая и Меднолобому, и всем остальным время вспомнить и осознать услышанное.

– Если б не умение знающего, тот вик[14] мог стать твоим последним походом.

Разумны были слова и доводы Рыжего, и Ульриху стоило к ним прислушаться, но тот уже не мог остановиться. Как человек, бегущий с горы, не в состоянии замереть на месте, даже если увидит перед собою пропасть. Из всего, что сейчас говорил племянник, Ульрих понял только одно: племянник ему не верит и перечит! Да как он смеет ставить под сомнение слова ярла?! О том, что старший брат все еще жив, Медный лоб уже не думал. И в ярости сделал то, чего не позволил бы себе, сумей хоть на мгновение вернуть обычное хладнокровие.

– Щенок! Я научу тебя уважать старших!

Оплеуха получилась смазанной, Бранд успел дернуть головой в сторону, но все же достигла цели и прозвучала как треск лопающегося от мороза дерева.

Рыжий побледнел, словно и в самом деле на него дохнула ледяная стужа, зато в глазах заполыхал огонь. Но в отличие от дяди, Бранд сумел удержать себя в руках. Он только чуть-чуть отступил и тоже прикоснулся к оголовью меча.

– Медный Лоб, я не щенок. Ты ударил воина, не один раз поднимавшегося на борт драккара и принятого как равный среди равных в хирд Гюрдира Безбородого. И по закону – это оскорбление всему хирду, которое можно смыть только кровью, вызвав обидчика на хольмганг.