Третий не лишний

Впрочем, хватит уже об анатомии. Я и без того легко нашел запасной вход в ресторан. Все было, как и… будет в будущем. За исключением отсутствия самой кафешки. С нежно-бирюзовой аурой.

Возле черного хода громоздились штабеля картонных коробок, и тускло поблескивали мятыми боками использованные молочные бидоны. Рядом сутулый парень в чудовищно грязном переднике угрюмо внимал окружающей действительности, облокотившись на древко дворницкой метлы.

– Эй! Ты чего тут потерял, пацан?

Хороший вопрос.

Тут что, ресторан или хранилище золотовалютных резервов? Вообще ни с какой стороны не пробиться! Неплохо же они свой Форт-Нокс охраняют, цепные псы солянки «Пикантной» и заливного языка «ле Галантин».

Бдительные стражи секретов общепита.

А парень-то что-то больно молод для дворника, да и вообще – для официальной трудовой деятельности. Лет семнадцать всего, не больше. Если допустить, что это практикант из кулинарки, непонятно, почему он работает после шести. У тех по законодательству рабочий день до четырех, и ни минутой позже, ни-ни. Профсоюз порвет. Значит, этот «на леваке» подрабатывает, шабашит, стало быть. Посему его присутствие тут ничуть не легитимнее моего.

И он это прекрасно знает…

– Так меня к вам послали, – стал я на ходу сочинять очередную небылицу. – Тот мичман, что на входе, и послал. С веревками на груди. Говорит, проверка сейчас здесь будет. С минуты на минуту. Из горисполкома, кажись, или… как его… да не помню. За санитарию, короче, будут трясти. Тот мордатый сказал, что вам надо тихонечко отсюда… испариться. Очень быстро. Чтобы не семафорить зря и не отсвечивать по фарватеру. Ага. Так и было говорено…

Есть!

«И согласитесь, какая прелесть – мгновенно в яблочко попасть, почти не целясь!»

Чудеса моментального преображения. Без лишних уговоров парень мановением руки сорвал с себя антисанитарный фартук, закинул его за коробки и, беспечно насвистывая, двинулся в сторону ворот. А он здесь вовсе и ни при чем. Так просто, мимо проходил, даже и не думал тут подметать что-нибудь, вот еще! Меня же словом не удостоил – ни тебе «спасибо», ни тебе «пожалуйста»! Кстати, вовсе он и не сутулый. Показалось, что ли? А ворота, интересно, будет, как и я, на пузе преодолевать? Или ключи у него есть?

Ладно, забыли. Ну, что у нас тут?

Коридор сначала ныряет вниз, выписывает пару замысловатых коленец, затем полого тянет кверху. Справа пахнет кухней, слева – лестница на второй этаж. Там, кстати, и находился санузел общего пользования, я помню. Мне туда, значит.

Наверху обшарпанность стен сменилась цивильной отделкой в сиреневых тонах. Приглушенный свет, запах ванили, за углом угадывается общий зал – оттуда доносится сдержанный гомон посетителей и звуки модной песенки опального Ободзинского.

Я осторожно выглянул из своего темного закутка. Ну да. Как я и предполагал – кабак постепенно превращается в кафешку. Это я сужу по наличию детей в вечернее время. И по обилию сладкого десерта у посетителей на столах. На ближайшем ко мне, между прочим, хит этого заведения – сбитые сливки, посыпанные шоколадной крошкой. Целая батарея мензурок, похожих на широкие бокалы на высоких стеклянных ножках.

Непроизвольно сглатывая слюну, я попытался отыскать глазами Гаврилу.

Вон он, возле окошка. Уже набрал каких-то угощений. Завидев меня, широко улыбнулся и махнул рукой – мол, давай, двигай сюда.

– Опаздывать изволим, сударь?

Я плюхнулся на мягкий диванчик и потянулся к стакану с молочным коктейлем.

– Тут, между прочим, детей без взрослых не пускают, – хмуро проинформировал я своего нового знакомца.

– А я знаю. Поэтому и встречал тебя на крыльце… минут двадцать назад. Пока не надоело местного халдея развлекать. Что, трудная сегодня тренировка была? Что-то щеки у тебя опали. И веснушек не видно…

– Что-то вроде того, – уклончиво подтвердил я, спрыгивая с темы, а потом вдруг осенило: – Так этот швейцар подводный знал, что я должен прийти?

– А то. Я его специально предупредил.

– Лучше бы не предупреждал, – заметил я. – Вот же натура сундуковская! Жалуются потом, чего их на флоте не любят. Курица, блин, не птица…

– Не бери в голову. Давай угощайся. Восстанавливай силенки-то.

– А я что, выгляжу изможденным?

– Да сам на себя не похож.

Понятное дело – без грима-то. А, наплевать. Я с удовольствием вонзил пластмассовую ложечку в залитый жидкой шоколадной массой толстый белоснежный брусок, отдаленно напоминающий пастилу. А на вкус больше напоминает зефир. Как они это делают?

Гаврила щелкнул зажигалкой и прикурил.