Третий не лишний

У одного меня похолодело между лопатками от этого тихого и бесцветного голоса за спиной? Походу, нет. Наш мастер рукопашного боя разве что до потолка не подпрыгнул от неожиданности. Выпучил глаза, сцепил челюсти и стал покрываться предательскими розовыми пятнами. Говорят, что осьминоги тоже умеют менять окрас кожного покрова, жалко, что не довелось повидать. Впрочем, благодаря Санычу в общих чертах я понял, как это делается.

– Иди уже, родной. Переодевайся…

«Родной». А раньше она его так не называла!

Козет деревянной походкой направился к шкафчикам.

– Потемнее что-нибудь накинь…

Это я вообще ляпнул не в тему.

Как будто бы мой наставник не знает, что нужно надевать для ночных дел. Просто очень захотелось хоть что-нибудь крикнуть вдогонку Козету. Поддержать морально… счастливчика этакого.

– А ты, я смотрю, все не угомонишься, – вкрадчиво поинтересовалась Ирина, появившаяся рядом будто из-под земли. – На редкость здоровый интерес к противоположному полу. Только не надо мне втирать, что ты здесь ни при чем.

– О чем это вы, гражданка?

– О нашем посещении дикого пляжа сегодня. С твоей подачи.

– А чего это сразу с моей?

– То есть тебя именно этот вопрос интересует? А про сам пляж чего не спрашиваешь? Даже не удивляешься. Ты же сказал, что не знаешь, о чем это я.

Вот так.

Именно так и «крутят» клиентов у нас в КГБ. Что называется, «на косвенных». Расколола просто и изящно. А ведь чуть ли не вдвое моложе! Говорю же, нам, умникам из будущего, тягаться с этими волками – пустое дело.

– Ну ладно. Знаю. Только не говори, что извелась там от смущения. Не поверю.

– И правильно сделаешь. Ничего нового я там не увидела. Да и не показала. Со мной все в порядке. Но это только со мной. Там и другим сотрудникам… пришлось разоблачаться.

– Завидую…

– Молча завидуй. А вообще твое «по шее» тебя еще ждет. Причем от обоих… натуралистов. Дай только Санычу оправиться от шокового состояния.

– Шокового? Неужели у тебя там так все плохо?

– Вот гляжу на тебя и думаю – а может, вовсе и не надо ждать? Чего же откладывать на завтра то, что можно накостылять прямо сейчас? Тем более когда так убедительно напрашиваются.

– Эй-эй! Стоп! Вообще сейчас нет времени, Ирина! – возмутился я ее легкомысленности, тем не менее предусмотрительно смещаясь за диванчик. – Дело превыше всего, как известно. Ты же опытный… сотрудник, должна понимать. Ведешь себя как… малолетка какая-то. Приходится тут выговаривать некоторым. Стыдно должно быть, девушка… Ай!

Уцепила все-таки за ухо. Она что, через сумрак двигается? Вообще не уловить ее движений. Да что же это такое?! Меня – и за ухо! Дядьку, которому за полтинник! Пусть и выгляжу… чуть моложе…

– Саныч! Сан-Саныч! Да скажи ей! Блин, да к кому я обращаюсь! Подкаблучник несчастный. Ну, все-все, отпусти. Нормально у тебя все там. Нормально! Саныч врать не будет…

– Чего?! Что ты сказал?

Второй раз мороз по коже.

Зато ухо сразу же оказалось на свободе.

Ничего не подозревающий Козет закончил уже переодеваться и безмятежно улыбался в отдалении, с отеческой симпатией наблюдая за нашей милой возней. Ну-ну. Улыбайся. Плохо ты еще знаком, юноша, с коварством человеческим!

Внимательно рассматривая его наивную физиономию, мягкими скользящими шажками к нему медленно и неумолимо приближалась… сама Судьба. Страшно себе представить, что сейчас начнется.

– Стой, Ирина. Стой! – решил я все-таки спасти товарища. – Все, расслабься. Я пошутил. Ничего Саныч про тебя не говорил. Я сам догадался, судя… по его сытым и масляным ужимкам. Видишь, лыбится?

Трудно передать весь спектр эмоций тут же впившегося в меня взгляда. Господи, дите дитем! Причем что одна, что другой. Детский садик, ясельная группа. Боевая группа безопасности, елки-палки!

– А чего это такого я не говорил?

– Ничего! Показалось тут некоторым. Ну что, резвиться будем – или все-таки работой займемся? – Я вышел из-за диванчика и стал деловито перевязывать себе шнурки на кедах. – Переоделись – теперь марш отсюда. На выход. Оба! Я догоню. Счастливая семейка, блин. Одни клоуны!

Глава 27 Невербальная дискуссия

На территорию завода Ирина нас завезти не смогла: ворота оказались закрытыми.

Я так привык, что на въезде у этих королей шлакоблоков – проходной двор, что совершенно не подумал об усилении пропускного режима в ночное время. Ведь здесь в течение всего светового дня мимо цехов и ангаров толпами шастают разномастные пляжники из числа аборигенов. Ловко уворачиваясь от чумазых самосвалов и глотая душную цементную пыль, они самоотверженно преодолевают все тяготы и лишения в предвкушении долгожданных водных процедур. В наше время, имеется в виду двадцать первый век, это своеволие показалось бы крайней степенью раздолбайства, но сейчас, при застойном социализме, – ничего так, дело обычное. Народ здесь привык жить легко и беспечно.