Третий — не лишний!

Рыжий покачнулся и осторожно перевел дыхание:

— Совсем чуть-чуть. — Облизнул пересохшие губы: — Лишь для придания вам твердости в поступках и решительности. Вы так размякли и допустили, чтобы ваша женщина сбежала, — затараторил он под темнеющим взором мужчин. — И даже не наказали ее. Если вы с первого раза не накажете ее как следует, она сделает это снова. Женщины такие глупышки, им нужна твердая рука. Хотел помочь как друг.

Эмо скрежетнул зубами и смерил взглядом Джулио Мувдено:

— Это наша женщина и только нам решать, как с ней поступить, — у острого кадыка мужчины оказался уже второй казгази. Они с первым образовали сияющую композицию крест-накрест. Красиво, черт возьми. Правда, уже неактуально.

— Ты подсыпал нам в вино порошок, затмевающий разум, вызывающий немотивированную жестокость и длительную потенцию, — обвинял хозяина усадьбы Филлипэ. Вскинулся: — И после этого называешь себя другом?

— О, разумеется, — проурчал Джулио, расцветая улыбкой. Видимо, решил, что убивать сейчас не станут и расслабился. — Я ни в коем случае не хотел бы вмешиваться в вашу замечательную семейную жизнь. Но вам обоим следовало проявить твердость или отдать женщину другому, способному с ней справиться…

— Вот отсюда! — рявкнул Филлипэ, опуская казгази и отводя руку Эмо. — Пока я тебя не обезглавил. Тебя спасло только то, что ты хозяин этого дома!

Джулио вымелся из комнаты со скоростью света.

— Нужно срочно найти лекаря, способного сделать противоядие от вируты, — дернул себя за хвост Эмилио.

Филлипэ возразил:

— Нет, это слишком долго. Надо добыть готовое.

Эмо пожевал губу. Повернулся к другу:

— Я примерно знаю, куда обращаться. Ты со мной? Там понадобится кто-то, кто защитит спину. — Хмыкнул: Мы с родом Фоскарини, мягко говоря, не в ладах, они все или ужасно склочные законники, или занудные святоши, эти наши давние кровники…

— Конечно, — решительно кивнул второй муж. — Куда ж я денусь? — криво усмехнулся.

— Да и… — Эмо замолк.

Филлипэ выразительно поднял бровь: ну, мол, договаривай!

— Больше противоядие тут поблизости взять не у кого, — продолжил Эмо. Отвел взгляд: — Придется пробиваться с боем.

Натягивая под камзол дополнительную перевязь с кинжалами, синеглазый показал глазами на дверь:

— На входе посадим своих слуг, чтобы сюда никто не ворвался.

Они склонились над моей постелью, осторожно приподнимая руки и целуя пальцы:

— Маруся, прости нас. Мы сделаем все, чтобы ты поправилась.

Мне было так спокойно в своей раковине, и только что-то далеко внутри плакало кровавыми слезами…

— И чего ты тут валяешься? — раздался у меня в голове строгий насмешливый голос.

— Привет, шизофрения, — вяло отреагировала я.

— Это не болезнь, — сообщил мне голос.

— Ну-да, — не стала я спорить. — С этим многие живут, как нормальные.

— Я — Бог! — важно проинформировал меня голос.

— И вам здрасте, мания величия, — не могла выйти я из апатии.

— Ну до чего дети недоверчивые пошли! — возмутился голос. И на краю моей постели материализовался мужчина средних лет среднестатистической наружности. Таких часто можно встретить возле ларька с пивом. Большие круглые глаза, улыбчивый рот, в лице легкая безуминка.

Он внимательно посмотрел на меня постоянно меняющими цвет глазами, поднял ладони и с усмешкой выдал:

— Маруся, прежде, чем ты поздороваешься со мной как с галлюцинацией, хочу предупредить — я настоящий.

— И что? — так же равнодушно спросила я.

— Да ничего, — пожал плечами мужчина. — Кроме того, что у меня для тебя есть весьма неприятное известие. Оно тебе точно не понравится!

Я отмолчалась. Что еще в этом мире могло быть хуже?

— Ты беременна, — сообщил мне бог.

До меня дошло. Извилистыми путями, но дошло.

— Что?!! — подскочила я на кровати, садясь. — Убью!

Р-р-р! Дайте ложку мышьяка, и выживут только умные!

— Я ж сказал, что не понравится, — фыркнул мужчина. — Зато сразу сколько экспрессии!

— Что мне теперь делать? — нахмурилась я, одергивая кружевные рукава шежовой ночной рубашки. — И как вообще это возможно?

— Ну-у-у, — хитро улыбнулся мужчина. — Через какое-то время возможно все…

— Так я беременна или нет? — уставилась я на него в упор.

— Пока нет, — признался бог. — Но в будущем…

— В будущем, — процедила я сквозь зубы. — Мне делать ребенка будет просто некому! Я очень внимательно изучу методику принудительной кастрации через уничтожение всего организма!

— Я тебя понимаю, — вздохнул мужчина. — Но не поддерживаю. Сам того же пола.

— Это не проблема, — пожала я плечами. — Современная хирургия творит чудеса.

— Маруся, — вдруг спросил собеседник. — А тебя ничего не удивляет?

— Что именно? — набычилась я. — То, что я разговариваю с богом? Или то, что мои обидчики до сих пор живы? Так одно лечится, а второе калечится!

— Жестокая ты, дочка, — подсел поближе мужчина.

Я отодвинулась:

— Прошу прощения, но я не помню, чтобы мы состояли с вами хоть в какой-нибудь связи. Тем более в родственной!

— А я решил тебя удочерить, — признался бог, снова придвигаясь.

— Кровать не бесконечная, — предупредила я его, отодвигаясь. — И с чего такие милости? Магнитные бури свирепствуют?