Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы)

Главенствовали в этой пестрой компании, по-видимому, вандлулуты (или вайделоты) и удбуртилы (буртоны) — как правило, пожилые люди из самых разных слоев общества, прошедшие курс тайной науки и передававшие свои знания по наследству. Сюда допускались и иноземцы, и женщины. Как предполагают некоторые хронисты, женские божества славян обслуживались только жрицами, выбиравшимися по тем же правилам, что и вайделоты. Если женщина оставалась в браке бесплодной, но после смерти мужа рождала ребенка от холостого мужчины, ее считали священной и включали в число жриц или гриваиток. Возможно, в храмах некоторых богов культивировалась ритуальная проституция. Таким жрицам, так же как вайдлулутам и удбуртилам, приписывали оборотничество и способность обращать в животных других людей, но прежде всего это были лекари и толкователи знамений. Своими традициями и положением в обществе они напоминают окруженных священным ужасом колдунов, знахарей и кузнецов Черной Африки. А вот еще одна любопытная параллель: у японцев синтоистская жрица называется мико, жрец — сайси, а главный жрец императорского дворца — сётэн, и это очень похоже на уже упоминавшихся михе, сейтоньев и сайтонов. Простое ли тут созвучие или это два отзвука одного и того же древнего культа, распространившегося из Индии к западу и востоку?..

Главой божественной триады Ромове был, как уже говорилось, Перкунс — гневный царь богов, громовержец, чье имя произошло от санскритского peru — зола. Особенно его почитали пруссы и литовцы, в то время составлявшие один народ, а также словены, руссы, богемцы и моравы. Статуи этого бога с вьющейся черной бородой, огненно —  красным ликом и такого же цвета снопом лучей вокруг головы, устанавливавшиеся на высоких пнях или камнях, передали его имя деревням Перкунишкен и Перкунланкен около Гумбиннена (теперь город Гусев), Перкунер между Кенигсбергом (Калининград) и Тильзитом (Советск), реке Перкунье (кельтской Геркинье) и многим, многим другим.

У народов Читрала К. Иеттмар упоминает в числе домовых фею Перутис, «дающую о себе знать внезапными вспышками в тлеющей золе». Хеттский громовержец Пирва и иранский Пейрамун, греческий Гиперион и русский Перун, албанский Перёнди и фракийский Перкон, кельтский Аркуньяоре и германский Фергуна (Виргунья), римский Геркунья (возможный родственник Геркулеса и греческой Геры) и грузинский божественный кузнец Пиркуши, индийский Парджанья и прусско —  литовский Перкунс — все это вариации одного и того же бога.

В Ромове под большим дубом Перкунса в его священном лесу пылал неугасимый костер. В нем закаливали кремни, после чего они становились священными переносчиками божественного пламени. Быть может, именно Перкунс оттеснил на задний план своего предтечу Флинса. От этого костра жрец, подползая к нему на брюхе, зажигал лучину, чтобы перенести огонь Перкунса на другой алтарь. Если огонь при этом угасал, виновный подлежал сожжению. Точно так же наказывалась небрежность жрицы — хранительницы огня. Перкунс карал и миловал, излечивал болезни и предупреждал их, поддерживал в трудную минуту и выдавал оракулы своим громовым голосом, истолковывавшиеся верховным жрецом. При этом все падали на колени и ударяли лбами о землю с подобающими случаю возгласами — обычай, сохранившийся, пожалуй, только у мусульман да еще у сектантов. Возможно, как отголоски этих функций Перкунса сохранились в Восточном Туркестане «титулы» магов —  целителей — перихон (пирихон, пирихун), а в Читрале — перижуни, шаманки, прорицательницы. Такой же ритуал соблюдался перед пиршественными жертвоприношениями, когда огню обрекали коней, быков, коров или пленников. Все, что убивалось ударом молнии, считалось священным. Это была самая почетная и желанная смерть, вводившая в общество бога. Перкунс распоряжался всеми явлениями природы, в эпоху мореходства ему были посвящены несколько морей и других водоемов. Работы у него было невпроворот, и древнепрусской Перкуна Тете — «матери молний» — приходилось ежевечерне окунать пропыленного и усталого сына в море, после чего он являлся утром свежим во всей своей сияющей красе. То же самое проделывала жрица Перкунса с его деревянным изображением, как адепты богики Нерт или как святой Санъяси, ежедневно омывавший деревянный посох в Ганге, дабы отпугнуть злых демонов.