Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы)

Сходный, но еще более тщательно разработанный (или лучше сохранившийся) пантеон военных богов имели славяне. Богемско —  моравский Ладон приносил первую весть о начале военных действий. Польский Ляда (возможно, то же, что Ладон) был зачинателем битв. Вероятно, оба эти бога являли также и космическое начало, символизируя начало зимы. На эту мысль наводит удивительно похожее имя военного бога руссов, литовцев и поляков — Лед, или Леда. Киевлянами он изображался в полном вооружении — в латах и шлеме, с мечом, щитом и копьем. Имя его явно связано со льдом, а антиподом этого божества был Коледа (Коляда) — мирный бог. Они составляли такую же неразлучную пару, как Веда и Фреда. Лед покровительствовал первой половине зимы, когда дни идут на убыль, а с момента зимнего солнцеворота вступал в свои права бог дружбы и празднеств Коледа, отмечавший в этот день играми, песнями и плясками ряженых начало своего двухнедельного правления, распространявшегося также на Богемию, Моравию и Германию. И именно в эти же две недели — с 24 декабря по 6 января — проходили праздники Перхты! Судя по всему, это были два варианта (мужской и женский) одного и того же божества. А поскольку имя Перхты совпадает по значению с именем Луга, можно допустить, что Луг — подлинное имя Коледы. Сербы и болгары представляли его в виде бородатого Старого года. В ночь на Коледу он принимал образ сухого корявого полена, и надо было быстро сунуть его в печку, произнеся при этом пожелания на будущий год. По некоторым данным, Коледов праздник освящения огня одновременно принадлежал Перуну. Скорее всего, Коледа родился в римское время, а его имя — искаженное греколатинское слово «календы» — так назывались первые дни месяцев. Отсюда и наш «календарь».

Балтийские народы почитали бога войны Водху —  возможного тезку Водана. Поляки обезглавливали у «приапической статуи Пршипегалы пленников и поили истукана их кровью. Когда на берега Лабы пришли христиане, Пршипегала особенно полюбил их кровь, и пленных христиан еще в XII веке убивали у его статуи с изощренной жестокостью.

Незначительные тогда потери в битвах, способные вызвать у нас лишь улыбку, казались этим народам огромными и наводили на мрачные мысли. Выше уже приводилось пророчество, данное после битвы при Маг —  Туиред. В это же самое время Кассандра предсказывает гибель Трои, и в весьма нерадостном свете рисует будущее своей страны Сиявуш. Еще более ужасная картина гибели мира утверждается в «Старшей Эдде» (прорицание вёльвы) и «Младшей», где Один, ссылаясь на ту же вёльву, добавляет немало живописных деталей. Им вторит «Бхагаватапурана». Некоторые индийские тексты на эту тему — словно близнецы Апокалипсиса — параноического видения Иоанна, явно восходящего к той же эпохе. Мудрецы и провидцы ангирасы, известные из «Ригведы», едва ли выходили за пределы своей страны, но по дорогам Европы подобные же вести разносили волхвы и разного рода пророчествующие «калики перехожие».

Особенно заметную роль играли подобные пророчицы у германцев, возводивших их в жреческий сан. по-видимому, этих женщин называли альрунами: они считались знатоками лечебной магии и рун, кроме ведовства и колдовства. Историк VI века Иордан упоминает знаменитую колдунью при дворе готского царя Филимера — Алиорумну, или Алиоруну. Похожее имя встречается и у Тацита при описании событий I века: «В правление божественного Веспасиана мы видели среди них (германцев. — А. С.) Веледу, долгое время почитавшуюся большинством как божество; да и в древности они поклонялись Альбруне (или Ауринье. — А. С.) и многим другим, и отнюдь не из лести и не для того, чтобы впоследствии сделать из них богинь». Но в другом месте Тацит отмечает, что «эта девушка из племени бруктеров пользовалась у варваров огромным влиянием, ибо германцы, которые всегда считали, будто многие женщины обладают даром прорицать будущее, теперь дошли в своем суеверии до того, что стали считать некоторых из них богинями». Обожествлена Веледа была после смерти, она умерла в Риме, где, захваченная в плен, прошла в триумфальном шествии Веспасиана. Имя Альбруна в германо —  скандинавском эпосе приобрело новое звучание — Брунхилы, Гудрун и Кудруна; все они — пророчицы.