Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы)

Все славянские праздники, как у греков или римлян, должны были иметь детально разработанные ритуалы, и все они посвящались богам. Один из таких ритуалов — жертвоприношение петуха, сохранившееся в некоторых областях Германии. Возможно, это была жертва тому неизвестному божку, чье изображение найдено в Радигощи рядом с гермой Ругивита —  Каревита. Он тоже был двуликим, как сама герма, и, возможно, подобно римскому Янусу, символизировал год уходящий и год наступающий, умирающую и воскресающую природу. Вероятно, у славян «петушиными» богами были также Курко (судя по имени) и Радегаст (судя по его статуе). Не в честь ли Радегаста носили на шляпах петушиные перья, как он на своем шлеме, а вырезанные из дерева изображения этой птицы ставили в жилищах? Культ петуха —  индоарийский, он известен во всех трех поясах мудрости. Вначале он, по-видимому, был тесно связан с культом яйца. Когда вода породила огонь, от его тепла создалось Золотое Яйцо, из которого возник Брахма и сделал из верхней половины своей колыбели небо, а из нижней — землю. «В древности небо и земля еще не были отделены друг от друга, а инь и янь еще не были разделены. Они составляли хаотичную массу, подобную яйцу с неясно очерченными границами, наполненную зародышами. Более чистая и светлая часть выделилась и образовала небо, в то время как более тяжелые и плотные элементы опустились и создали землю», — подтверждается в японской «Нихон сёки». Индийцев и японцев никогда не мучил вопрос, что старше -яйцо или курица. А в сказках разных народов яйцо — вместилище жизни злых персонажей, например Кащея. Во многих странах яйца красили в красный цвет — цвет счастья и плодородия. Эту мысль восприняли от иудеев ранние христиане: яйцо символизировало для них жизнь и весну, его часто запекали в пасхальные блюда.

Мольба о плодородии принимала иногда довольно странные формы, закрепившиеся в конце концов у христиан в шествиях с зелеными ветками в вербное воскресенье. Они очень напоминают процессии старцев, идущих к Белбогу с пальмовыми ветвями в руках. Такие же сценки разыгрывались у англичан и германцев: их вербное воскресенье носит название пальмового. А итальянцы срезали для этих случаев ветви оливы. Пальмовая и оливковая ветви тоже вошли в Библию как символы мира. Славяне, германцы и кельты использовали и молодые березовые ветви: они стегали ими дубы и иные священные деревья. Такой «прут жизни» в Северной Франции делают из самшита, в Эльзасе и Лотарингии употребляют для этой цели горящие факелы — брандоны, а в Болгарии — полелии. Аналогичный праздник — луперкалии — знали и древние римляне. Они посвящали его Луперку — древнеиталийскому скотьему богу, охранителю овец и коней — и отмечали 15 февраля. Этот месяц до 450 года до н. э. был последним в календаре и считался месяцем очищения. Название его произошло от вырезанного из шкур жертвенных животных пастушеского ремня — фебруа. Жрецы —  луперки стегали им по правому плечу пробегавших мимо них обнаженных людей, особенно женщин, чтобы обеспечить плодородие. Но возможно, что в названии февраля слышен отголосок имени Фебрууса — этрусского бога подземного царства, откуда произрастали злаки и куда отправлялись душ» умерших. В жертву ему закалывали козу; жарили мясо на ивовых прутьях — и начинался пир, а потом состязания в кулачном бою и метании копий и камней. Позднее Луперка отождествили с Паном и стали называть Паном —  Ликеем («волчьим»). Лупус тоже означает «волк», только по-латыни. Функции же луперков перешли ко всем римским гражданам, а на закате Рима — к рабам. В 492 году папа Геласий I специальным эдиктом перенес этот праздник на 2 февраля, переименовав его в праздник Богоматери, а в руки участников вложил свечки. Таким он сохранился до наших дней. В первозданном же виде этот обряд уцелел в скандинавских странах, где на масленицу люди стегают друг друга прутьями, давно уже не понимая, для чего они это делают, и еще там, где устраивается бичевание чучела Перхты. по-видимому, такой праздник был известен и на Востоке, но скорее всего отсутствовал у греков. Ни Геродот, ни его читатели так и не смогли взять в толк, для чего персидский царь Ксеркс приказал «выпороть» бичом море, потопившее его корабли, а потом обвенчался с ним, бросив в воду пару наручников, как потом венецианские дожи бросали в лагуну перстень.