Третий пол

Мужские локоны и женские брюки – это, пожалуй, единственная в моем перечне примета времени. Все остальное имело уже очень длительную историю. В первые послереволюционные годы, ярко окрашенные экстремизмом, не только разные права для мужчин и женщин, но и само разделение общества по полу представлялось строителям нового мира глупым пережитком прошлого. Это, между прочим, нашло выражение в том, что впервые, наверное, в истории было введено в обиход стандартное обращение – «товарищ», полностью игнорировавшее половую принадлежность. Существовали, правда, параллельно «граждане» и «гражданки», но они воспринимались как нечто чужеродное, противостоящее «товарищам» в классовом и идейном смысле. Встают перед глазами фотографии, которые десятками видел я в старых архивах: подчеркнуто укороченные стрижки (целый ведь ритуал существовал обстригания традиционных женских кос), кожаные тужурки, у пояса – кобура, жестко сведенные у переносицы брови… Разве что в насмешку можно было сказать, что это – слабый пол!

А годы войны? О них-то как можно было забыть? Опасности, трудности, жертвы падали на всех поровну, без разбора. Слово «солдат», как и слово «враг», стало универсальным, утратило род. Шанс выстоять давала только сила. Слабость – и не только в пекле войны, но и тылу – утрачивала всякие права на существование.

Так почему же нам понадобилось столько времени, чтобы все это заметить, а заметив – испугаться?

Дело, как я теперь догадываюсь, было в том, что в 60-е годы мир и в самом деле столкнулся с новым явлением, свалившимся на него, как кирпич на голову: с сексуальной революцией. Демон, которого европейская цивилизация веками держала на цепи, вырвался на свободу и, как и следовало ожидать, обратил в прах все устои. Нравы, воззрения, мораль, житейские привычки – все подверглось кардинальному пересмотру. Но сильнее всего изменилось самоощущение, мужское и женское. Отсюда и настоятельная потребность – заново пересмотреть, перепроверить весь набор своих привычных представлений. Что значит – быть мужчиной? Что значит – быть женщиной? В чем теперь, после всех перемен, заключается «зерно» той и другой роли – в психологии, в характере, в поведении?

Из того, что эти вопросы стали так мучительно актуальны и для нас, следует, что свою версию сексуальной революции переживало и наше общество. Естественно, в наших условиях не могло быть и речи об открытой, гласной манифестации ее постулатов. Какое там! Уже то, что хотя бы в специальной литературе появилась возможность обсуждать проблемы секса, казалось почти неправдоподобным. Я написал о «сближении многих норм морали» – для массовой печати это был предел допустимого, еще полслова, и получилось бы, что я покушаюсь на моральные заповеди, обязательные для всех без исключения членов общества… Но призрак сексуальной свободы, непрошеный, не называемый по имени, все равно бродил по нашим необъятным просторам, искушал, толкал молодых и не очень молодых людей на поступки, шокирующие пуритански настроенных наблюдателей. Границы, отделяющие допустимое от запретного, пришли в движение. Еще неясно было, какое положение они займут, но возвращения на прежнее место не предвиделось.

Все, что мы привыкли включать в понятие «эмансипация» – политическое и юридическое равноправие, отсутствие ограничений в образовании и трудовой деятельности, совпадающий по большинству параметров образ жизни и т. д. – действительно уже давно стало нормой. Но все это заиграло новыми красками, когда стала добавляться еще одна важнейшая составляющая – сексуальное партнерство.

Однако, попутно высветился и еще один чрезвычайно важный нюанс. Оказалось, что старые, давно потерявшие актуальность идеалы женственности и мужественности каким-то чудесным образом полностью сохранились в массовом сознании – как эталон, с которым сверяются все сегодняшние впечатления. Женщина – нежная, кроткая. мягкая; хранительница очага, готовая забыть о себе ради тех, кого она любит, – мужа и детей. Мужчина – сильный, твердый, решительный, рыцарственный, бесстрашный, кормилец семьи, защитник… Живые, реальные люди вокруг нас были далеки от этих прекрасных образцов, в чем и заключалась соль проблемы. Правда, если точно придерживаться фактов, то все черты, предусматриваемые стандартами «истинно мужского» и «истинно женского» характеров, вовсе не оскудели. Никто даже не доказал, что они встречались чаще в том прошлом, которое воспринималось нами как золотой век. Ну в самом деле, разве только по книгам были нам знакомы смелость и решительность в мужчинах, нежность и мягкость в женщинах? А с другой стороны – не случайно, наверное, такие выражения, как «бой-баба» или «мужчина-подкаблучник», родились задолго до того, как появились термины феминизация, маскулинизация…