Третий прыжок с кульбитом и портфелем

— Что же это такое, господи?! — причитала Алена. — Где медицинский персонал? Воткнули капельницу и слиняли. Нормально, да? Больница называется. А смотреть за пузырьками кто будет? Думают, раз спину больным зашили, так и все? Жизнь спасена? Поубивала бы…

— Да помолчи ты уже! Тоша, наверно, хочет пить, — Вера держала в руках две бутылочки. — Минералку с газом будешь? Или без? Антоша, стой, ты куда?!

— В туалет хочу, — злобно хрипел Антон, пытаясь подняться.

— Нельзя, миленький! — Вера удерживала его за плечи. — Тут капельница капает. А давай я тебе уточку подставлю?

— Нет! — он вяло затрепыхался снулой рыбой.

Все-таки досталось парню крепко, вырваться из цепких ручек не удавалось. Да и не побегаешь особенно из положения «лежа на боку», когда в одной руке капельница торчит, а другая к груди примотана.

Невзирая на протесты пациента, из-под функциональной кровати Вера выудила антикварный эмалированный предмет. Суета сопровождалась звоном, а невнятное бормотание самозваных санитарок закончилось пикировкой.

— Да кто ж так молодецкое хозяйство держит? — бурлящая возмущением Алена переключила внимание на товарку. — Брызгает за край! Детство у некоторых прошло, а ничему полезному так и не научило. И вообще, ты руки мыла? Дай сюда, это тебе не кисточка на уроке рисования, а обычная мужская харизма.

— Поломаете харизму, обеим руки вырву, — слабым голосом пообещал Антон. — Отвяньте уже! Дайте помереть спокойно.

— Хватит орать, человека разбудили, — заметила Вера. — Как дела, Дед?

— Как у негра на плантации: не чувствую демократии в спине, — пробурчал я. — Откуда вы здесь такой толпой?

— Анька вернулась и притащила, — отозвалась Вера. — Кобыла здоровая, ей все нипочем.

Глава вторая, в которой начинай сначала, где голова торчала

Такое легкомысленное отношение к нашей спасительнице заставило меня вступиться:

— Анюта всего лишь высокая девушка, — я обвел помещение глазами, но санитарок более не наблюдалось. — А она где?

— Под дверью ординаторской подслушивает. Так лысый доктор симпозиум проводит, — сообщила Алена, с интересом кося взглядом. — А правда, что вы тоже Антон?

— Не симпозиум, а консилиум. И вообще — не Антон, а Антон Михалыч, — тоном сварливой бабки поправила Вера. — Кстати, фонтан потух. Давай, тащи утку отсюда.

— А почему это я? — синие глаза блеснули яркой фотовспышкой.

— А почему я? — Вера не осталась в долгу, стрельнула в ответ карими очами. Но утку переставила на пол.

— А кто отбил у меня парня? — напирала Алена. Воодушевленная маленькой победой, она принялась поправлять простынку под Антоном. — Так что давай-давай, зарабатывай авторитет.

Вот это Апенка разошлась! Щечки порозовели, глазки сверкают… Много женщин в своей жизни я повидал, но Алена всегда представлялась мне эталоном женской красоты. А сейчас, после перехода из того мира, ясно было видно — стала еще краше, хотя вроде некуда. Господи, да ее на улицу нельзя теперь выпускать! Украдут, как пить дать уведут за одну минуту, чихнуть не успеешь. Как я потом маме в глаза посмотрю?

Антон не реагировал, он страдал молча.

— А ты что будешь делать? — прищурившись, Вера подбоченилась.

— А я здесь посижу, на скамейке запасных, — фыркнула Алена. — Не хочешь помогать, иди к маме.

— Я там уже была! — протестующе махнув рукой, Вера поджала губы.

— Еще иди, — отрезала Алена. — Без глупых помощников справлюсь.

— Это ты-то помогаешь? — от возмущения Вера перешла на шепот. — Дыни сначала прикрой, дура сисястая. Антон из-за тебя пострадал, между прочим!

— Да что ты говоришь? — Алена тоже понизила голос до шипения. — А кто драку на пляже затеял? Уж не ты ли? Я всего лишь купальник надевала, а вы с Анькой набежали, и всех вырубили! Одна коза мелкая, другая корова здоровая, и обе бодливые.

— Вот и делай после этого добрые дела, — скорбно вздохнула Вера.

— Это ты-то добрая?!

— Не очень, — согласилась Вера. — Всех козликов не доглядела. Не заметила, как один с бревнышком в кустах притаился, гадюка такая…

— Цыц! — мне надоело это слушать.

Директорские интонации я редко включаю, однако повелительный окрик работает всегда четко. Вера притихла, а Алена побледнела и съежилась — в попытке стать меньше ростом.

— Хватит тарахтеть! — тон я сбавил, но начальника не выключил. — Нет, чтобы укрыть парня простынкой, так они лаются. А бедняга лежит совершенно голый. Эй, как ты там?

— Как курица, что бражных вишен наклевалась, — простонал парень. — А в спине кол торчит!

В наступившей тишине ответ прозвучал неожиданно громко.

— Ну, это пройдет, — отозвался от дверей лысый доктор.

В палату он явился не один, с Анютой под руку. В отличие от санитарок, Нюся щеголяла в белом халатике, коротеньком, чистеньком и тесном. Точно кастелянше магарыч сунула! С ее-то теперешними возможностями, да взятку не придумать…

— Все проходит, и это пройдет, — оставив девчонку у моей койки, доктор направился к Антону. — Уж поверьте мне, молодой человек. Если я правильно понимаю, вы внук Антона Михалыча?