Третий раунд

Егор задумался. Слова Кири о беспределе на зоне его не ввели в заблуждение. Подручные Ляха и правда выполняли обязанности надсмотрщиков и приглядывали за порядком в зоне, не забывая при этом свой интерес, но, за редкими исключениями, явного беспредела по отношению к другим осужденным они не допускали. Для «идейных» блатных здесь и вправду было тяжеловато, настощий бродяга не должен вкалывать на Хозяина — ему это западло. Раньше, до воцарения Ляха на зоне, блатные под разными предлогами категорически отказывались выходить в «промку» работать, но после того, как Мазая и нескольких самых одиозных отрицал раскидали по другим зонам, а верхушку блаткомитета закатали в ШИЗО, объединенные Ляхом спортсмены сумели навязать оставшимся блатным свои порядки. Пока только Зяма, тот же Киря и еще несколько блатных держали марку и не выходили на промку, предпочитая время от времени отсиживаться в ШИЗО. Для основной же массы осужденных ничего особо не изменилось. У мужиков вольностей, конечно, было поменьше, чем на черных «зонах», но жить было вполне можно. Другое дело, что из-за общей хреновой экономической ситуации в стране и на воле-то особо жрать было нечего, а уж о том, как приходилось крутиться тюремной администрации, чтобы хоть как-то обеспечить более-менее сносной едой поднадзорный контингент, можно было только догадываться.

На зоне работало несколько различных производств, от пошива рукавиц до мебельного цеха, продукция которых находила на воле хоть какой-то сбыт, но львиную долю денежных поступлений давало именно мебельное производство. Нормативы расхода различных комплектующих, фурнитуры и особенно древесины, рассчитанные еще в благословенные советские времена, позволяли грамотному хозяйственнику, наряду с выполнением официального плана, до трети продукции гнать леваком. «Усушка», «утруска» и «некомплект» — эти волшебные слова позволяли скрыть от чужого глаза довольно масштабные хищения. Естественно, что часть образовавшихся неподотчетных денег уходила администрации, закрывавшей глаза на некоторые несообразности в учете готовой продукции, а часть шла на улучшение бытовых условий основной массы осужденных, что было одним из условий, поставленных смотрящему лично Хозяином. Именно с этих денег воровской общак ежемесячно пополнялся на весьма приличную сумму. С переходом власти в руки Ляха, блатные потеряли очень важный источник финансирования. Лях сам назначил себя новым смотрящим, расставил везде своих людей и организовал свой бандитский общак. Недаром говорят, что самый болезненный удар — это удар по карману. Выдернув из-под блатных рычаги управления зоной, Лях нажил себе смертельных врагов и их ответный удар был только делом времени.

Егор, конечно, ничего этого не знал, но, обладая довольно живым умом и практической смекалкой, сильно подозревал, что причиной взаимной ненависти между «красными» и блатными является борьба за главенствующее положение на зоне, или, проще говоря, банальная дележка власти и денег. В этом древнем, как сам мир, споре он не хотел становиться ни на чью сторону, и именно потому недавно отказал Бесу, который обратился к нему со сходным предложением. А сейчас Киря требовательно смотрел ему в глаза и тоже требовал определиться.

— Знаешь, Киря, — после небольшой заминки ответил Егор, посмотрев собеседнику прямо в глаза, — я, чтобы не юлить и не тянуть зря время, прямо сейчас тебе сразу всё и скажу. Здесь, на зоне, я случайный пассажир и в дальнейшем на криминальной стезе я себя совсем не вижу. Ну не хочу я лезть в ваши внутренние разборки. Кто тут прав, кто виноват — разбирайтесь сами. Мое дело сторона. Я тихонько свой срок оттарабаню и постараюсь больше в эти места ни ногой. Потому и Бесу я тогда сказал «нет», и тебе сейчас говорю — нет.

Киря глухо закашлялся, а потом смачно сплюнул в сторону густой вязкой слюной, проводив свой плевок взглядом. Потом он хрустнул пальцами рук и, насмешливо взглянув на Егора, ехидно хмыкнул.

— Типа значит — один на льдине?

— Типа того.

— Имеешь право, но смотри не ошибись. Один — он и есть один, ему никто плечо в трудную минуту не подставит и ничего умного не подскажет.

— Ничего страшного, справлюсь сам.

— Ну как знаешь, сам так сам. Бывай, братуха.

Киря хлопнул Егора по плечу, поднялся и, сунув руки в карманы, вразвалочку удалился. Егор молча глядел ему вслед и с тоской думал, какого же черта все к нему привязались.

Удар, удар, уклон, нырок и сразу на возврате ответный боковой в челюсть.

— Нужно быстрее выходить после нырка, ты слишком медленно контратакуешь, я бы легко ушел, — Бес опустил лапы и недовольно покачал головой. — Расслабь плечи, и выхлестывай руками, а не толкай их, это тебе не каратэ, тут нужен хлесткий взрывной удар.

Егор опустил руки и, переминаясь на ногах, виновато пожал плечами:

— Меня раньше по-другому учили.