Третий Рейх

«В последние дни я часто встречала фюрера, бродившего, как привидение, по темным лабиринтам бункера, молча пересекавшего коридоры, входящего в комнаты. В какие-то мгновения я спрашивала себя, почему он не положит конец всему этому. Теперь было ясно, что ничего уже не спасти. Но в то же время мысль о самоубийстве отталкивала. Первый солдат Рейха кончает с собой, в то время как дети сражаются у стен столицы. Я решилась задать ему вопрос: “Мой фюрер, не кажется ли вам, что немецкий народ ждет, чтобы вы встали во главе войск и пали в бою?” – “У меня дрожат руки, я едва могу держать пистолет. Если меня ранят, никто из солдат не прикончит меня. А я не хочу попасть в руки русских”. Он говорил правду. Его рука дрожала, когда он подносил ложку ко рту; он с трудом поднимался со стула; когда шел, его ноги тяжело волочились по полу.

Я до сих пор поражаюсь, с каким спокойным фатализмом мы обсуждали за едой самые удобные и наименее мучительные способы самоубийства.

“Самый верный способ, – говорил Гитлер, – вставить ствол пистолета в рот и нажать спусковой крючок. Череп разлетается в куски, и смерть наступает мгновенно”. Ева Браун ужаснулась. “Я хочу, чтобы мое тело было красивым, – запротестовала она, – я лучше отравлюсь”. Она вынула из кармана своего элегантного платья маленькую капсулу из желтой меди. В ней был цианид. “Это больно? – спросила она. – Я так боюсь долгой и мучительной агонии. Я приняла решение умереть, но хочу, чтобы это было по крайней мере без мучений”. Гитлер объяснил ей, что смерть от цианида безболезненна. “Она наступает через несколько минут. Нервная и дыхательная система сразу парализуется”. Это объяснение побудило фрау Кристиан и меня просить у фюрера одну из таких капсул. Генрих Гиммлер, министр внутренних дел и глава гестапо, как раз только что принес несколько дюжин. “Вот капсула для вас, фрау Юнге, – сказал мне Гитлер. – К сожалению, я ничего лучшего не могу предложить вам в качестве прощального подарка”».[221]

Всего в бункере фюрера, не считая подразделений СС, укрылось от 600 до 700 человек, считая охранников, ординарцев, вольнонаемных служащих, работников кухни и другой обслуживающий персонал.

21 апреля 1945 года на совещании в рейхсканцелярии Гитлер окончательно объявил о своем бесповоротном решении остаться в осажденном Берлине. Вот как описывает это совещание Э. Кемпка: «На совещании, обсуждавшем положение на фронтах, ближайшие сотрудники Гитлера во главе с Кейтелем, Йодлем и Борманом снова настаивали на том, чтобы Гитлер использовал приготовленные самолеты и отправился вместе со своим штабом в Оберзальцберг. Там он будет в безопасности, и оттуда можно будет руководить военными действиями в этой последней битве лучше, чем из Берлина, окруженного русскими.