Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Происходившее с людьми, которые попадали в жернова этой программы, хорошо показывает зарегистрированный гестапо как «Дело № 357» случай одного мальчика, родившегося в 1920 году в гражданском браке от немецкой матери и французского колониального солдата с Мадагаскара, который признал свое отцовство, подтвержденное матерью. Медицинско-антропологическое освидетельствование, проведенное в 1935 году, заключило, что черты лица мальчика были негерманскими и, вероятно, негроидными. До принятия решения о политике стерилизации он начал работать на барже. Гестапо нашло его и арестовало ночью на 29 июня 1937 года. Исключительно на основе предыдущего подтверждения его происхождения по отцу со стороны матери и медицинского освидетельствования 1935 года комиссия отделения в Кёльне приказала его стерилизовать. Его мать, которая тем временем вышла замуж за немца, дала свое разрешение, как и ее муж, и мальчику сделали вазектомию в Евангелистском госпитале Кёльна 30 июня, через день после ареста. Его выписали из больницы 12 июля, после чего он вернулся на работу. Юридически являясь немцем, он не имел возможности подать протест или апелляцию на решение, потому что он был низшего сорта, и более чем вероятно, что его родители дали свое согласие на операцию только под серьезным давлением со стороны гестапо. Многие из стерилизованных были еще моложе. Девочек двенадцати лет принудительно отправляли на операцию по перевязке маточных труб. Сомнительно, чтобы многие из них реально понимали, что с ними делают, почему и какие последствия это будет иметь в их жизни. Точное число людей, с которыми так обошлись, неизвестно, но, вероятно, оно составляет около 500. Тем не менее после этого с ними больше ничего особенного не происходило, если только они не переходили в оппозицию режиму по другим причинам. Значительное число афронемцев смогли найти себе работу в цирках и на ярмарках, а также в качестве актеров второго плана в фильмах об Африке. Последствия стерилизации, физические и психологические, остались с ними до конца дней[1256].

VI

Занимаясь гонениями этих расовых меньшинств, нацисты в то же время начали активное преследование гораздо более многочисленной группы немцев. Гомосексуальные отношения между мужчинами (но не между женщинами) с давних пор, как и в других европейских странах, находились в Германии вне закона. Статья 175 Имперского уголовного кодекса предусматривала тюремное заключение для любого мужчины, который «занимается действиями, сходными с половым сношением» с другим мужчиной. Другими словами, чтобы подтвердить обвинение, необходимо было показать, что произошло физическое проникновение. Такое ограничительное определение было сложно доказать, что позволяло безнаказанно заниматься разными видами однополой любви. Гомосексуальная культура расцвела в свободной атмосфере Берлина и пары других крупных городов Веймарской республики, которые стали своего родом магнитом для гомосексуалистов из других более нетерпимых стран, среди которых, наверное, самым известным был британский писатель Кристофер Ишервуд. Тем не менее нельзя сказать, что после прихода к власти нацисты делали что-то большее, чем просто исполняли закон, устраивая зачистки в известных берлинских барах и местах встреч для гомосексуалистов и запрещая движение за отмену статьи 175, хотя насилие, сопровождавшее эти действия, совершенно точно нельзя было оправдать каким-либо существовавшим законодательством[1257].

Для нацистов гомосексуалисты были разложившимися, женоподобными извращенцами. Они подрывали силу арийской расы, отказываясь заводить детей, и разрушали идею мужественности, которую провозглашали столько нацистских политиков. Для Генриха Гиммлера, чье ограниченное буржуазное воспитание привело к возникновению нетерпимости в этом вопросе, значительно превышающей обычные социальные предрассудки, гомосексуализм был «симптомом умирающих рас», он приводил к тому, что «все достижения, все попытки чего-либо добиться в государстве были обречены на провал». В обращении к офицерам СС в 1937 году он говорил, что в Веймарской республике были миллионы гомосексуалистов, поэтому неудивительно, что она была слабой, разрозненной и неспособной восстановить должное место Германии в мире. Патологический страх Гиммлера перед гомосексуализмом еще больше усиливался из-за его убеждения, что только тесно сплоченные группы арийских мужчин могли управлять Германией и миром. Связанные тесными узами товарищества, проживающие в казармах и лагерях и проводящие большую часть своего времени в компании друг друга, а не противоположного пола, они слишком легко могли пасть жертвой своих сексуальных порывов, когда гомоэротизм пересекал роковую границу и становился гомосексуализмом. Гиммлер не только имел склонность предупреждать сотрудников СС об опасности гомосексуализма, но и хотел установить самые строгие санкции для любых офицеров или солдат, которые были бы уличены в неподобающих связях, вплоть до смертного приговора[1258].