Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Мы не должны оставлять себе ничего. Отдельные лица, совершившие это, будут наказаны... Какое-то число людей из СС — совсем небольшое — не оправдали доверия, и будут казнены без жалости. У нас есть моральное право, и мы ответственны перед народом за уничтожение этих людей, задумавших уничтожить нас. Но у нас нет права на самообогащение — и мы не возьмем ни меха, ни часов, ни марки денег, ни сигареты, ни чего-либо еще. Мы должны истребить заразу потому, что не хотим распространения болезни, грозящей смертью. Я не вижу здесь ничего, кроме небольшого очага инфекции или желания обогащения. Мы будем прижигать такие язвы, где бы они ни появлялись[1122].

Здесь Гиммлер косвенно упомянул о работе комиссии, которую возглавлял Конрад Морге и обнаружившей многочисленные свидетельства коррупции администрации нескольких лагерей. На самом деле расстреляли лишь нескольких виновных, а большинство были либо уволены со службы, либо переведены на другие места. Наибольшую известность заслужил комендант Освенцима Рудольф Хёсс, которого 22 ноября 1943 г. перевели на административную работу в инспекцию лагерей. Такое же наказание получили несколько комендантов других лагерей, в т.ч. Майданека и Треблинки. Необычно суровым выглядело наказание по делу Карла Отто Коха, смещенного с должности коменданта Бухенвальда в конце 1941 г. Обстоятельное расследование, проведенное Моргеном в 1942—1943 гг., обнаружило, что Кох не только растрачивал значительные суммы денег, принадлежавших СС, но также позволял заключенным совершать побеги, уничтожая следы коррупции и убивая свидетелей. Получив санкцию Гиммлера, Морген 24 августа 1943 г. арестовал Коха и привлек бывшего коменданта к суду трибунала СС, приговорившего его к смертной казни. Коха расстреляли в Бухенвальде за несколько дней до освобождения лагеря американскими войсками[1123].

IV