Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Его сообщение привело к трагическим последствиям. 29 октября 1942 г. архиепископ Кентерберийский возглавил крупную общественную акцию протеста в Альберт-Холле в присутствии представителей еврейской и польской общины. 27 ноября 1942 г. польское правительство в Лондоне официально признало факт уничтожения еврейского населения в Польше и других странах Европы. Представители правительства известили Черчилля, а 14 декабря 1942 г. министр иностранных дел Великобритании Иден выступил перед кабинетом министров с официальным докладом о геноциде евреев. Три дня спустя правительства государств-союзников издали совместную декларацию, назначавшую наказание лицам, ответственным за массовые убийства евреев в Европе[1243]. Союзники решили, что наилучший способ борьбы с геноцидом состоял в том, чтобы сконцентрировать все усилия на скорейшей победе в войне. Бомбежки железнодорожных путей вокруг Освенцима и других лагерей лишь отсрочат гибель обреченных на смерть и, кроме того, истратят силы и ресурсы, предназначенные для более важной цели — свержения правящего режима[1244]. Однако союзники предприняли шаги, развернув мощную пропагандистскую кампанию, обличавшую нацистскую власть. С декабря 1942 г. британские и прочие средства массовой информации союзников обрушили на жителей Германии радиопередачи и листовки о геноциде и неотвратимом возмездии[1245]. В Берлине, столкнувшись с такими обвинениями, нацистские пропагандисты даже не утруждали себя публиковать опровержения. Как заявил Геббельс, с точки зрения контрпропаганды, опровергать полностью или частично обвинения в жестоком обращении с евреями не требуется, потому что действия Германии сопоставимы с актами насилия англичан и американцев во всем мире... Стороны просто обязаны обвинять друг друга в зверствах. И в конечном итоге тема сама затеряется среди воплей возмущения[1246].

Таким образом, к 1943 г. массовое истребление евреев стало в Германии своего рода секретом Полишинеля, общеизвестной тайной, и Геббельс понимал, что отрицать факты злодеяний бессмысленно.

Уже сам этот факт начисто опровергает возникшие сразу же после войны свидетельства многих немцев о том, что они якобы ничего не знали об уничтожении евреев. Так же как не подтверждают ни мнение, согласно которому вся немецкая нация горячо поддерживала кровавый антисемитизм нацистского правительства, ни мнение о том, что ненависть к евреям была существенной силой, сплотившей «гражданское сообщество» как до, так и во время войны[1247]. Как ни удивительно, многотомные разведывательные сводки службы безопасности СС об этом почти ничего не сообщают. На то имелись достаточные основания. Как докладывал в марте 1940 г. секретный отдел отчетности социал-демократической партии:

Всеобщий страх заставляет «германских товарищей» скрывать свое истинное настроение, сдерживаться в выражении своего мнения, а вместо этого разыгрывать показной оптимизм и покорность. Более того, страх вынуждает все больше людей мыслить в соответствии с требованиями режима, они больше не рискуют требовать, чтобы с ними считались. Сформировавшаяся таким образом лжелояльность может сохраниться надолго[1248].

В итоге преследования и убийства евреев открыто обсуждались все реже и почти не упоминались в донесениях службы безопасности СС[1249]. Однако ставшие доступными сведения говорят о том, что большинство простых немцев происходящего не одобряло. А проведенная Геббельсом во второй половине 1941 г. и в 1943 г. пропагандистская кампания так и не сумела переубедить их. Но если людей невозможно было заставить оправдывать массовые убийства, то, вероятно, стоило использовать их осведомленность — куда легче убедить воевать и дальше тех, кто страшится мести евреев, которые, по утверждению нацистской пропаганды, воздействовали на врагов Германии: Великобританию, США и Советский Союз[1250].