Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Среда, в которой в 1920-е годы возникла «Лига», а позже представители всевозможных политических направлений пытались сформировать новый образ жизни, послужила основой для более известного объединения уже в другой части Германии. Его члены называли себя «Белая роза», а некоторые из них в годы Веймарской республики участвовали в автономном молодежном движении. Если первоначально нацистский режим и пробуждал в них некоторое воодушевление, то вскоре оно было развеяно проявлениями расизма, антисемитизма, посягательствами на свободу личности и в особенности зверствами, захлестнувшими Восточный фронт в 1941—1942 гг. Во время учебы на медицинском факультете Мюнхенского университета некоторые молодые люди, игравшие ключевую роль в формировании группы, были направлены на работу в медицинскую службу армии на востоке. «Белая роза» постепенно расширялась, и в число ее участников входил не только профессор из Мюнхена, Курт Губер, являвшийся наставником для многих членов группы, но и друзья, коллеги и студенты из других университетских городов от Фрейбурга до Штутгарта и особенно из Гамбурга. Во главе объединения встали брат и сестра Ганс и София Шолль, а также некоторые другие студенты Мюнхенского университета — Александр Шморелль, Кристоф Пробст и Вили Граф. Некоторые из них пытались установить контакт с Фальком Харнаком, братом одного из лидеров «Красной капеллы», однако он не откликнулся. По мере роста «Белая роза» осмелела и начала печатать, множить при помощи циклостиля и распространять среди относительно широкого круга людей серию из шести листовок в количестве от сотни до нескольких тысяч копий. Подобно традиционным левым группам Сопротивления, участники объединения считали своей целью пробудить массы, которые восстанут и, свергнув Гитлера и его режим, положат конец войне. Они открыто осуждали массовые убийства евреев и польской элиты и упрекали немецкий народ за бездействие перед лицом фашистских преступлений. После Сталинградской битвы члены «Белой розы» начали рисовать на стенах общественных зданий Мюнхена граффити (со словами «Гитлер убийца», «Свобода» и т.п.). Тем не менее 18 февраля 1943 г. университетский привратник заметил, как Ганс и София Шолль разбрасывали во дворе листовки, и донес в гестапо. Молодых людей арестовали. Несмотря на их отказ даже под пытками назвать других заговорщиков, полиция вскоре опознала и задержала Пробста и остальных активистов «Белой розы». Гитлер хотел скорого суда. 22 февраля 1943 г. Пробст и брат и сестра Шолль предстали перед Народной судебной палатой, были признаны виновными в измене и обезглавлены. 19 апреля были осуждены Губер, Шморелль и Граф, а затем тоже казнены. Десять других участников получили тюремные сроки. Группа в Гамбурге продолжала распространять листовки, но в итоге гестапо раскрыло и ее — последние участники были арестованы в июне 1944 г. Экземпляры свежих листовок попали в Великобританию через Швецию, и весной 1943 г. Королевские ВВС сбрасывали сотни тысяч копий над Германией[1415]. Так, послание «Белой розы» все же было услышано.

Однако большая часть нравственных и политических критиков режима затаилась и, дожидаясь лучших времен, держала свое мнение при себе. Невозможно сказать наверняка, сколько на самом деле было таких людей. Один из примеров негативного отношения к нацистскому режиму можно обнаружить в дневнике некой Эрики С., родившейся в Гамбурге в 1926 г. в семье социал-демократов. В ее записях ежедневные заботы бесхитростно соседствовали с кипевшим в душе возмущением по поводу огромных разрушений, которые, по ее мнению, оставляла война. 4 июня 1942 г. девушка написала: «Ах, скорей бы эта проклятая война закончилась! Есть нечего, а вокруг бесконечные убийства. Это так ужасно, особенно когда думаешь, скольким молодым людям пришлось пожертвовать жизнью ради дьявольских планов Гитлера. Эта война — не что иное, как гигантская кровавая бойня»[1416]. Несомненно, подобное мнение разделял и ее отец, который не раз попадал под арест и последний раз был схвачен гестапо 23 августа 1944 г. Не утратив мужества после задержания отца, Эрика написала письмо Гиммлеру, уверяя его в том, что родители «вырастили ее саму и четырнадцатилетнюю сестру в духе национал-социализма». Она напомнила начальнику СС, что является членом Союза немецких девушек и в апреле прошлого года вступила в НСДАП. Потому девушка и не могла понять, за что арестовали ее отца. После тщетных ожиданий Эрика пошла за ответом в ближайший пункт гестапо. Офицеры вели себя вежливо, но ни на какие уступки не пошли. «Такое отношение к людям, — писала она в дневнике, — больше невозможно терпеть. Как ни старайся не привлекать внимания, все равно упекут»[1417].

IV