Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

После телефонного звонка Штауффенберга, заверившего, что Гитлер не выжил, Ольбрихт совместно с главными заговорщиками в берлинском штабе армии запустил механизм военного переворота. Но очень скоро все пошло вкривь и вкось. Если бы Штауффенберг сумел привести в готовность обе бомбы или хотя бы оставил незаряженную бомбу в портфеле (она непременно сдетонировала бы), Гитлер бы, несомненно, погиб. Однако мощи одного взрыва оказалось недостаточно. Ударная волна не отразилась от дощатых стен барака, а выбила их вместе с окнами, к тому же тяжелый деревянный стол защитил стоявшего с другой стороны фюрера. Тем не менее четверо из присутствовавших офицеров, которые оказались рядом с портфелем, погибли на месте или позже скончались от ран. Пошатываясь, Гитлер вышел за дверь и стал руками сбивать пламя, охватившее его брюки. Он натолкнулся на своего первого подхалима Кейтеля, начальника Верховного командования вермахта, который разрыдался и завопил: «Мой фюрер, вы живы, живы!» Одежда на Гитлере висела лохмотьями. Руки и ноги были в ожогах и ссадинах. Как и все находившиеся в помещении, кроме Кейтеля, Гитлер был контужен, однако тяжелых ранений избежал. Это и сыграло решающую роль. Не менее гибельным для заговорщиков был и тот факт, что перерезать все линии связи со штабом в Рас-тенбурге при всем желании им так и не удалось. Уже вскоре адъютанты Гитлера сумели дозвониться до Берлина и сообщить, что фюрер жив.

В Берлине осмотрительный генерал Фромм, которому заговорщики доверили начать переворот, позвонил в Растенбург, чтобы удостовериться в смерти Гитлера. Но ему сообщили обратное. Едва он попытался арестовать Ольбрихта и других членов Сопротивления, находившихся в штабе Армии резерва, как его самого арестовали заговорщики, рискнувшие осуществить переворот своими силами. В обстановке растущей неразберихи одни армейские подразделения начали действовать в соответствии с планом операции «Валькирия», а другие были остановлены выступлением Гитлера, которое транслировалось по радио из Растенбурга и отменяло приказы заговорщиков. Сбитый с толку противоречивыми распоряжениями майор Отто Эрнст Ремер, командир берлинского охранного батальона и фанатичный нацист, поверил в гибель фюрера и согласно инструкции окружил правительственный квартал. Когда пулеметчики заняли позиции около Бранденбургских ворот, оказавшимся в ловушке министрам, в т.ч. и Геббельсу, положение показалось катастрофическим. Опасаясь худшего, министр пропаганды сначала положил в карман содержавшие цианид таблетки и лишь после этого начал действовать. Он убедил Ремера обсудить с ним сложившееся положение в присутствии Альберта Шпеера, который позднее вспоминал, как сильно занервничал Геббельс, когда в кабинет вошел майор. Геббельс уверял Ремера, что Гитлер жив — фюрер, несомненно, мог отменить любые приказы. Геббельс позвонил по прямой линии в Растенбург, и Гитлер лично переговорил с Ремером, велев ему восстановить порядок в столице рейха. Майор снял оцепление. Теперь к нему присоединились подчиненные Ольбрихта, которые не разделяли его уверенности. Возле штаба Армии резерва началась стрельба, и Штауффенберг был ранен. Фромма отпустили, а Ольбрихт, Штауффенберг и остальные заговорщики были арестованы. Бек, взяв револьвер, дважды выстрелил в себя; пока он, раненный, лежал на полу, Фромм приказал унтер-офицеру оттащить его в соседнюю комнату и там прикончить. Затем генерал экстренно приговорил остальных участников заговора к смерти. Останься они в живых и попади в руки гестапо, соучастие Фромма в заговоре было бы тут же раскрыто. Ольбрихта, Штауффенберга и их сообщника, полковника Альбрехта Мерца фон Квирнхейма вывели во двор здания Военного министерства и расстреляли. Перед смертью Штауффенберг выкрикнул: «Да здравствует священная Германия!»[1437]

V