Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Все больше времени Гитлер проводил в бункере под зданием Имперской канцелярии. Обедал он, как и прежде, в неповрежденной ее части, но его апартаменты были разрушены вместе со многими другими помещениями во время бомбежки 3 февраля 1945 г. Работал и спал Гитлер под землей, поднимаясь на поверхность, лишь чтобы вывести на прогулку свою любимицу — овчарку Блонди в заваленный грудой камней сад Имперской канцелярии. Он вставал в полдень или чуть позже, брился, одевался, затем завтракал и проводил военное совещание, на котором присутствовали не только старшие военачальники, но и Гиммлер, Борман, Кальтенбруннер, а иногда и Риббентроп. После ужина около 8 часов вечера проходило еще одно совещание с военными, после которого фюрер удалялся в свой кабинет, где в кругу приближенных разглагольствовал в своей привычной манере. Позже — в 5—6 часов утра — он отправлялся спать[1623]. 24 февраля 1945 г., в годовщину обнародования программы НСДАП в 1920 г., Гитлер провел последнюю встречу с гаулейтерами в чудом уцелевшем после бомбежек зале Имперской канцелярии. Прибывшие со всех уголков страны «старые бойцы», многие из которых по нескольку месяцев не видели фюрера, были шокированы тем, как сильно он сдал. Фюрер не вошел, а скорее, проковылял в зал, волоча ноги. Глаза его покраснели, левая рука сильно дрожала, и он даже не смог взять и выпить стакан воды. Один из участников встречи заметил, что во время выступления изо рта у Гитлера текла слюна. Пытаясь сплотить собравшихся для последнего рывка, он в который раз пообещал представить новое чудо-оружие, которое изменит ход войны, и призвал гаулейтеров заставить жителей своих областей сражаться до тех пор, пока это оружие не будет развернуто. В противном случае поражение германского народа будет означать лишь то, что он недостоин победы. Сам Гитлер, очевидно, не верил ни в какое чудо-оружие. Зато несокрушимо верил в учение Дарвина и скорую печальную участь германского народа[1624].

II

К этому времени Гитлер был всерьез озабочен тем, какое место будет отведено ему в истории. 11 марта 1945 г. (в День памяти героев) было опубликовано его воззвание к вооруженным силам, в котором фюрер объявил, что стремится продемонстрировать всему миру, как, опровергая опыт 1918 г. и не думая ни о какой капитуляции, сражаются немцы. Геббельс тоже решил, что неизбежное поражение должно быть поистине героическим. Последние недели жизни он посвятит сотворению для грядущих поколений воодушевляющих примеров нацистского самопожертвования. Геббельс пытался убедить Гитлера вновь обратиться к нации по радио, но фюрер ответил, что ничего нового он больше предложить не может. К тому же он был осведомлен из донесений СД о том, что его обращение 24 февраля 1945 г. было воспринято населением Германии с неодобрением. Геббельс был удручен. Но Гитлер знал, что накануне вражеского вторжения в рейх всякая пропаганда была бессильна. С другой стороны, передвигая по карте в конференц-зале бункера постоянно редевшие, а иногда и вовсе несуществующие армии, Гитлер жил в отрыве от реальности. Но эти же иллюзии в полной мере разделял Мартин Борман, который, пользуясь своим влиянием в НСДАП, издал ряд директив, декретов и призывов по множеству различных поводов. Геббельс сетовал на то, что Борман превращает Партийную канцелярию в рассадник бюрократии. По его мнению, у гаулейтеров просто нет времени даже на прочтение всех его декретов, не говоря уже об их реализации. Служащие министерств — подобно персонажам мультфильмов, которые, упав с обрыва, перебирают ногами над бездной, — продолжали работать, несмотря на то, что сфера влияния их стремительно сужалась[1625].

Тогда же в берлинском штабе Гитлерюгенда Мелита Машман писала: