Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

К началу мая дожди прекратились, в норвежской кампании отчетливо проявилась тенденция к скорому и победоносному ее завершению. Наступил долгожданный момент. 10 мая 1940 г. немецкие войска вторглись в Голландию, часть в виде сил десанта, а большинство по суше непосредственно из Германии. Голландская армия отступала, оторвавшись от англо-французских сил на юге. Разве могли несчастные 8 дивизий противостоять армии вторжения Гитлера? Варварская бомбардировка Роттердама 14 мая 1940 г., полностью разрушившая исторический центр города и вызвавшая огромные жертвы среди гражданского населения, окончательно убедила голландцев в необходимости капитуляции во избежание дальнейшего кровопролития. Так и произошло уже на следующий день. Королева Вильгельмина и правительство бежали в Лондон для продолжения борьбы по другую сторону пролива Ла-Манш. Одновременно с этим немецкие парашютисты и доставленный на планерах спецназ захватили ключевые пункты: мосты и защитные сооружения, блокировав главные подступы к Бельгии, чьи силы, будучи не в состоянии согласовать свои действия с британцами и французами, спешившими им на помощь, были быстро отрезаны. Нападение было внезапным и ужасающим. Уильям Ширер был поражен быстротой немецкого наступления. Прибыв в Бельгию с группой журналистов, Ширер своими глазами видел, что «Все рельсы вокруг покорежены, вагоны и локомотивы сброшены с путей» — результат бомбардировки силами люфтваффе железнодорожной станции в городе Тонгр. «Сам город полностью опустошен. Две-три голодные собаки печально обнюхивают развалины в поисках воды, пищи и своих хозяев»[194].

Далее он описывает беженцев на дорогах. «Беженцы устало плетутся по дороге, на руках у старух дети, их матери тащат семейные пожитки. Кому повезло, везут их на велосипедах. Настоящие счастливчики — на тележках. Их лица — изумленные, испуганные, застывшие от горя и страдания, но полны достоинства». Доехав до Лувена, Ширер увидел, что «Старинный университетский город, который немцы в порыве гнева сожгли в 1914 г., теперь снова в значительной степени разрушен. Таково первое впечатление, и оно просто ошеломляет. Квартал за кварталом — сплошные развалины. Все еще дымящиеся. Ведь город был взят только два или три дня назад.

Пробираемся через руины к университету, к университетской библиотеке. Она тоже была сожжена немцами в 1914 г. и восстановлена (и вновь заполнена книгами?) на пожертвования американских учебных заведений».

«Величественное здание библиотеки полностью выгорело. Руины все еще дымятся. Некоторые балки, на которых держится крыша, еще на месте. Фасад в тюдоровском стиле, почерневший от копоти, держится горделиво, но немецкий солдат подбежал предупредить меня, чтобы я слишком близко не подходил, потому что стены могут в любую минуту обрушиться. Но мы все-таки подошли вплотную.

Меня заворожили надписи на камнях. Некоторые я записал на клочке бумаги: «Школа Финна»; «Университет Рочестера»; «Академия Филипса»; «Эндовер»; «Университет Иллинойса»; «Американская ассоциация жещин-преподавателей университетов»; «Средние школы города Филадельфия в Пенсильвании». И так далее. Эти заведения и многие другие передали деньги на восстановление библиотеки. Я ищу знаменитую надпись, вокруг которой велось так много глупых споров (сегодня они уже не кажутся такими глупыми) между некоторыми американскими жертвователями и бельгийскими властями в ту пору, когда в 1925 г. я впервые приехал в Европу. Тогда здание только что отстроили. Не могу ее найти. Пытаюсь вспомнить точный текст и тоже не могу. Кажется, там было что-то вроде: «Разрушено германской яростью; восстановлено американским великодушием».

«А книги?» — спросил я у коменданта, который все больше производил на меня впечатление порядочного человека.

«Сгорели, — ответил он, — видимо, все»[195].

Наступление германских войск продолжалось, встречая ожесточенное сопротивление бельгийской армии. Имея в распоряжении всего 22 дивизии, бельгийские вооруженные силы оказали куда более достойный отпор, чем голландцы. Однако, невзирая на это, они были разгромлены. 28 мая 1940 г. бельгийский король Леопольд III, без каких-либо консультаций с британцами и французами, отдал приказ капитулировать. Наотрез отказавшись последовать в лондонское изгнание, Леопольд остался в оккупированной стране и до конца войны находился на положении интернированного[196].