Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930–1945

В кругу друзей я всегда называл Бормана «человеком с секатором», ибо он всю свою энергию, хитрость и жестокость использовал для того, чтобы остановить любого, кто хотел бы подняться выше определенного уровня. А теперь Борман посвятил себя главной цели – лишить меня власти. После октября 1943 года гауляйтеры выступили против меня единым фронтом. Не прошло и года, как передо мной возникли такие трудности, что часто хотелось все бросить и уйти в отставку. До самого конца войны конфликт между мной и Борманом так и не разрешился. Гитлер не хотел терять меня, иногда даже одаривал особыми знаками внимания, а потом снова обрушивался на меня с обвинениями. Однако с созданной мной структурой управления промышленностью Борман ничего не мог поделать. Мое падение означало бы и конец моего дела, что повлекло бы за собой угрозу военным действиям.

20. Авианалеты

Радость, которую я испытывал от создания новой организации, успехов и признания в первые месяцы работы, вскоре уступила место более мрачным настроениям. Проблемы с трудовыми ресурсами и сырьем, дворцовые интриги не позволяли расслабиться. К тому же британские авианалеты начали оказывать столь серьезное влияние на производство, что даже заставили меня на время позабыть о Бормане, Заукеле и управлении централизованного планирования. Правда, все вышеупомянутые трудности поднимали мой авторитет, ибо, несмотря на разрушение ряда заводов, мы не только не уменьшали, но все увеличивали выпуск военной продукции.

С авиабомбардировками война пришла на территорию Германии. Теперь мы ежедневно ощущали ее дыхание в горящих, разоренных городах, и это побуждало нас делать все от нас зависящее.

Ни бомбардировки, ни лишения не ослабили моральное состояние народа. Наоборот, посещая военные заводы, общаясь с простыми людьми на улицах, я чувствовал, как крепнет боевой дух простых немцев. Потеря 9 процентов производственных мощностей с лихвой была возмещена нашими совместными усилиями[167].

В реальности самыми высокими оказались расходы на оборону. На территории рейха и на западных театрах военных действий небо охраняли десять тысяч зенитных орудий[168]. Эти зенитки мы могли бы использовать в России против танков и других наземных целей и, если б не новый фронт – воздушный фронт над Германией, – удвоили бы количество противотанкового оружия. Более того, в зенитных войсках теперь служили сотни тысяч молодых солдат. Треть оптических предприятий была занята выпуском орудийных прицелов для зенитной артиллерии. Около половины заводов электронной промышленности производили радары и коммуникационное оборудование для защиты от авиабомбардировок. По этим причинам, несмотря на высокоразвитую электронную и оптическую промышленность, оснащенность немецких фронтовых частей современным оружием отставала от оснащенности армий западных союзников[169].

Уже ночью 30 мая 1942 года, когда почти вся бомбардировочная авиация британцев – 1045 бомбардировщиков – совершила налет на Кёльн, мы получили представление о том, какие беды нас ожидают в будущем.

Так случилось, что Мильха и меня вызвали к Герингу наутро после рейда. На этот раз рейхсмаршал находился не в Каринхалле, а в замке Фельденштайн во Франконии. У Геринга было плохое настроение, он никак не хотел верить донесениям о бомбардировке Кёльна. «Это невероятно. Невозможно сбросить столько бомб за одну ночь, – ворчал он на своего адъютанта. – Свяжите меня с гауляйтером Кёльна».

Затем мы стали свидетелями нелепого телефонного разговора:

– Донесение вашего начальника полиции – мерзкая ложь!

Очевидно, гауляйтер позволил себе не согласиться.

– Говорю вам, как рейхсмаршал, цифры завышены. Как вы смеете докладывать этот бред фюреру!

Гауляйтер, видимо, настаивал на своих цифрах.

– А как вы можете сосчитать зажигательные бомбы? Это всего лишь приблизительные оценки. Повторяю, ваши данные во много раз завышены. Все это ложь! Пересмотрите ваши цифры и пошлите фюреру другой доклад. Или вы хотите сказать, что я лгу? Я уже вручил донесение фюреру с правильными данными. И вы меня не переубедите!

А затем как ни в чем не бывало Геринг повел нас по простому дому, построенному в стиле Бидермайера. Как в добрые мирные времена, он велел принести чертежи и объяснил нам, какой великолепный замок построит на месте старого дома своих родителей и окружавших его руин. Но прежде всего он собирался обзавестись надежным бомбоубежищем, планы которого тоже были готовы.