Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930–1945

И снова мы опоздали на два года. Зимой под напором русских наши войска были вынуждены отступить. Положение стало критическим, а в критические моменты Гитлер очень часто проявлял удивительную недальновидность. В конце февраля он сказал мне, что «корпусу Майстера» приказано уничтожить железные дороги, дабы замедлить снабжение русской армии. Я возражал: почва в России промерзла, и наши бомбы нанесут лишь незначительный ущерб. Более того, согласно нашему собственному опыту и несмотря на то, что немецкая железнодорожная сеть гораздо сложнее, а значит, более подвержена разрушению, поврежденные секции часто ремонтируются за несколько часов. Гитлер к моим доводам не прислушался. «Корпус Майстера» был уничтожен в бессмысленной операции, а русские продолжали победное наступление.

Гитлер потерял всякий интерес к стратегии прицельного бомбометания и решил во что бы то ни стало отомстить Англии. Даже после уничтожения «корпуса Майстера» у нас оставалось достаточно бомбардировщиков для поражения отдельных целей, однако Гитлер все еще тешился надеждой нанести несколько массированных налетов на Лондон и заставить британцев прекратить бомбардировки Германии. Именно по этой причине в 1943 году он настаивал на разработке и производстве новых тяжелых бомбардировщиков. Его никак не удавалось убедить в том, что такие бомбардировщики с гораздо большим эффектом можно использовать на востоке, хотя иногда, даже летом 1944 года, он вроде бы соглашался с моими доводами[175]. Однако ни Гитлер, ни командование военно-воздушных сил не могли понять принципов современной воздушной войны, как, впрочем, и противник поначалу.

Пока я пытался приучить Гитлера и Генеральный штаб военно-воздушных сил мыслить по-новому, наши западные враги всего за одну неделю, с 25 июля по 2 августа, совершили пять ковровых бомбардировок Гамбурга[176]. Эти безрассудные бомбардировки обернулись для нас катастрофой. Сразу же был выведен из строя водопровод, и в последующие рейды пожарникам нечем было тушить пожары. Разразилась огненная буря, плавился асфальт, люди задыхались в подвалах или сгорали на улицах. Результаты этих рейдов можно было сравнить лишь с последствиями сильнейшего землетрясения. Гауляйтер Кауфман постоянно посылал Гитлеру по телетайпу сообщения, умоляя приехать в погибающий город. Поняв, что мольбы его тщетны, он попытался уговорить Гитлера хотя бы принять делегацию самых героических спасательных команд. Гитлер отказал ему даже в этом.

Гамбург постигла судьба, уготованная Герингом и Гитлером Лондону в 1940 году. Тогда за ужином в рейхсканцелярии Гитлер довел себя до неистовства, описывая картину уничтожения вражеской столицы: «Вам случалось видеть карту Лондона? Дома стоят так близко друг к другу, что для уничтожения всего города хватит одного источника огня. Геринг намерен использовать множество зажигательных бомб нового типа, чтобы создать очаги пожара во всех районах Лондона. Пожары повсюду. Тысячи пожаров. А потом они превратятся в гигантскую огненную бурю. Геринг все прекрасно задумал. Фугасные авиабомбы не годятся. А вот зажигательные бомбы полностью уничтожат Лондон. Пожарные бригады ничего не смогут сделать!»

Судьба Гамбурга привела меня в ужас. 29 июля на заседании в управлении централизованного планирования я сказал: «Если авианалеты будут продолжаться в таких же масштабах, через три месяца мы избавимся от всех проблем; нам просто нечего будет обсуждать. Мы покатимся в пропасть, и довольно быстро…» Три дня спустя я сообщил Гитлеру о постепенном спаде военного производства и снова предупредил, что, если авианалетам подвергнутся еще шесть главных индустриальных центров, немецкая военная промышленность полностью остановится[177]. «Вы все восстановите», – только и сказал он.

В общем-то Гитлер оказался прав. Мы все восстановили, но решающую роль сыграло не управление централизованного планирования, которое в лучшем случае могло лишь издавать общие инструкции, а объединенные усилия непосредственных исполнителей, главным образом самих рабочих. К счастью, другим городам не пришлось пережить таких крупномасштабных налетов, как Гамбургу. Враг снова оставил нам шанс приспособиться к своей стратегии.

17 августа 1943 года, всего через две недели после бомбардировок Гамбурга, мы едва избежали еще одного катастрофического удара. Американские ВВС совершили свой первый рейд; целью был Швайнфурт, центр производства шарикоподшипников, нехватка которых и без того стала камнем преткновения в увеличении объемов военной продукции.

Однако американцы совершили грубейшую ошибку. Вместо того чтобы сосредоточиться на шарикоподшипниковых заводах, они распылили свои силы. Сто сорок шесть из трехсот семидесяти шести «Летающих крепостей» сбросили бомбы на авиасборочный завод в Регенсбурге, не нанеся заметного ущерба, а британцы тем временем продолжали беспорядочные налеты на наши города.