Третий секрет

Он говорил тихо и спокойно и подождал, пока она осознает весь смысл услышанного. Они часто говорили о ее неверии. Но он не мог судить ее, поскольку сам был несовершенен.

«После которых в городе на семи холмах беспощадный судья начнет судить всех людей».

Может быть, Катерина первой из многих сможет судить сама себя.

— Неужели вернулся Господь?

— Невероятно. Но что это еще может означать? Как могло получиться, что два послания абсолютно одинаковы?

— Зная то, что мы знаем, мы скажем, что это невозможно. А скептики станут говорить, что мы специально подогнали перевод отца Тибора под слова Ясны. Скажут: это подлог. Оригиналы пропали, а свидетелей нет в живых. Правду знаем только мы.

— И, как и раньше, все решает только вера. Мы с тобой знаем, что произошло, а всем остальным придется поверить нам на слово. — Она покачала головой. — Похоже, Бог всегда будет оставаться тайной.

Мишнер уже подумал об этом. В Боснии Дева сказала ему, что он должен стать знаком для всего мира. Маяком, зовущим к покаянию. Но он помнил и другие Ее слова.

«Но не отказывайся от веры. В конце концов она — единственное, что у тебя останется».

— Есть одно утешение, — проговорил он. — Много лет назад я очень сокрушался, что нарушил обеты священника. Я любил тебя, но считал: то, что я делаю и чувствую, — грешно. А сейчас я знаю, что это не так. В глазах Бога это не так.

Он снова вспомнил обращение Иоанна XXIII ко Второму Ватиканскому собору. Тот призвал традиционалистов и реформаторов к тому, чтобы этот земной град уподобился небесному граду, где царит истина. И только теперь Мишнер понял, что хотел сказать Папа.

— Климент пытался сделать все, что мог, — сказала она. — Жаль, что я так плохо о нем думала.

— Наверное, он все понимал.

Катерина улыбнулась:

— И что теперь?

— Обратно в Рим. Завтра я встречаюсь с Нгови.

— А потом?

Мишнер понимал, о чем она.

— В Румынию. Те дети нас ждут.

— Я боялась, что ты передумал.

Он указал на небо:

— Это наш долг перед Ним. Ты не согласна?

Глава LXXIII

Ватикан

2 декабря, суббота

11.00

Мишнер и Нгови прошли по галерее в сторону папской библиотеки. Через высокие окна по обе стороны широкого коридора лился яркий солнечный свет. Оба облачились в церковные одежды: Нгови в алое, Мишнер в черное.

Они уже поговорили с людьми из администрации Папы, и первоначально должна была состояться встреча помощника Амбрози с Валендреа. Но Нгови хотел получить аудиенцию у Папы. О теме сказано не было, но Нгови рассчитывал, что Валендреа поймет всю важность встречи с ним, тем более что Паоло Амбрози куда-то пропал. Видимо, их тактика сработала. Папа сам разрешил им войти во дворец и выделил на аудиенцию пятнадцать минут.

— Вам хватит этого времени? — спросил помощник Амбрози.

— Думаю, да — ответил Нгови.

Валендреа заставил их ждать почти полчаса. Папа стоял перед окном в библиотеке, на его коренастую фигуру в белом падали лучи солнечного света.

— Должен сказать, что ваша просьба об аудиенции удивила меня. Вас двоих я меньше всего ожидал увидеть здесь этим утром. Я думал, что вы, Маурис, уже в Африке. А вы, Мишнер, в Германии.

— Почти угадали, — сказал Нгови. — Мы оба были в Германии.

На лице Валендреа показалось любопытство. Мишнер решил перейти сразу к делу.

— Вы больше не увидите Амбрози.

— Что вы хотите сказать?

Нгови вынул из-под сутаны магнитофон и включил его. В помещении раздался голос Амбрози, рассказывающего об убийстве отца Тибора, о подслушивающих устройствах, о досье на всех кардиналов и шантаже во время конклава. Валендреа спокойно слушал разоблачение своих преступлений.

Нгови выключил магнитофон.

— Достаточно?

Папа молчал.

— У нас есть полный текст третьего Фатимского откровения и десятое откровение Меджугорья, — сказал Мишнер.

— Я думал, откровение Меджугорья у меня.

— Копия. Теперь ясно, почему вы так отреагировали, когда прочли слова Ясны.

И тут Валендреа занервничал. Впервые этот самодовольный человек не был хозяином положения. Мишнер подошел ближе.

— Вам следовало утаить эти слова.

— Даже ваш Климент пытался это сделать, — вызывающе ответил Валендреа.

Мишнер покачал головой:

— Он знал, что вы будете делать, и ему хватило проницательности, чтобы убрать отсюда перевод Тибора. Он совершил больше, чем кто бы то ни было. Он отдал свою жизнь. Он лучше любого из нас. Он верил в Господа… и не искал доказательств. — Его пульс учащенно бился от волнения. — Вы знали, что Бамберг называют городом на семи холмах? Помните предсказание Малахии?

«В городе на семи холмах беспощадный судья начнет судить всех людей».

— Для вас самый беспощадный судья — это правда. — Мишнер указал на кассету.

— На кассете измышления человека, загнанного в ловушку, — ответил Валендреа и утер тыльной стороной ладони лоб. — Это ничего не доказывает.

Мишнер не сдавался: