Третий Шанс

– Дмитрий, – Фоли приблизился к нему почти вплотную, глядя прямо в глаза, – у вас в русском языке есть прекрасное выражение, – и он произнёс по-русски фразу с чудовищным, но оттого красивым, британским акцентом: – А харя не треснет?

– Это же шутка, мистер Фоли, – Дмитрий развел руками, как бы отмежёвываясь от сказанного, – на всякий случай спросил.

Фоли и эту шутку оценил своей британской улыбкой.

– Однако, мистер Смирнов, прежде, чем наше предположение станет предложением, думаю, вы понимаете, нам необходимо представлять, как вы видите дальнейшее развитие событий.

– Знаете, мистер Фоли, ресурсы «Дельты», конечно, малы по сравнению с мощью полноценной государственной разведки, но всё равно существенны. Хотите, назову вам дату отставки Шацкого? Девятое января. Через четыре с небольшим месяца.

Фоли удивлённо вскинул брови.

– Вы хотите сказать, события пойдут по сценарию тысяча девятьсот пятого года? А роль попа Гапона исполнит священник Стенька?

– Скорее всего.

– Очень интересно. А расстрел шествия правительственными войсками предполагается?

Дмитрий горестно вздохнул.

– Это уж как дело пойдёт. Однако финал в любом случае известен. Ходырев ожидает, что при любом развитии событий Шацкий в этот день уйдёт в отставку, а его место займёт Федоренко.

– А как будет на самом деле? – Фоли прищурился и напрягся.

Дмитрий ещё раз тяжело вздохнул.

– И на самом деле так и будет.

Адвокат и шпион внимательно смотрели друг другу в глаза. Что ж, настало время для оставшихся двадцати процентов правды.

* * *

Повара… простите, кока… хотя… так тут всё напутано! Половина наименований корабельные, вторая половина авиационные, третья – обычные, штатские. То ли повар, то ли кок он бы назывался, без разницы, всё равно на «Джульетте» не было ни того, ни другого. Еду изготавливали на «мимипиках» – тех самых 3D-принтерах. Рацион, надо сказать, был неплохой. Конечно, не натуральная еда и без изысков, гастрономических тонкостей не было и в помине, но всё равно вполне прилично. Разнообразно, полезно и индивидуально. Хочешь поострее или послаще, побольше или поменьше, овощи или мясо – просто выбери, что хочешь, из меню в пятьсот стандартных блюд и задай параметры. Можно и нестандартное, но это ж самому надо выдумывать… Выдумщики, надо сказать, находились. Тот же Хоанг, вьетнамец, такого, бывает, напрограммирует, что сначала не взглянешь без дрожи – ну так, чисто внешне, слизь с какашками, – а потом попробуешь, и возникает желание отобрать всё и сожрать. Он, правда, однажды попросил у мимипика просто обычные продукты, чтобы приготовить самому, но тот ему отказал. Жарить нельзя, можно заказывать жареное.

Вильгельм Забушек тоже пытался что-то изобразить, но получилось невнятно.

А вот Элли училась. У Хоанга, по книжкам, сама экспериментировала. Результат, надо сказать, оказывался таким, что его в меню не сохраняли, зато процесс был увлекательным.

Есть можно было когда угодно, расписания «завтрак-обед-ужин» не существовало, но сложившиеся коллективчики как-то старались собираться в столовой более или менее вместе.

Коля заранее заказал себе борщ и сосиски (прости, Пекиныч, это только сегодня) с картофельным пюре. И гранатовый сок. Когда он вошёл, сервировочный робот как раз установил на положенное место тарелку борща.

– Дам номер меню, сама закажи, – послышался голос Берни, который сидел за столом с Марком Розегналем, Джимом, Биллом и Энджелой.

– Жалко? – Энджела начинала злиться. – Немножко.

– Твоё «немножко» – полтарелки. Закажи себе. Могу тебе заказать. Хочешь?

Ох уж эти перепалки! Ну, обыкновенная история: у Билла, как всегда, вкусно, Энджела, как всегда, заказала ерунду. И каждый раз она просила у Билла кусочек, потом ещё, и так Билл и оставался с половиной порции. И ведь несложно же Энджеле заказать то же, что и у Билла, и готовиться это будет от силы пять минут, и заказанное ею можно просто отправить в переработку, не нужно экономить, но вот ей-то лишь попробовать! Не может же она признаться, что ошиблась с заказом. Да, не меняются люди из века в век…

В столовую вошла Элли.

– Элли! – приветливо помахал ей Энрике, который сидел за столом с Колей. – Кого из команды заказала себе на обед?

Все, кто был в столовой, рассмеялись. Даже Энджела.

И в этот момент вошёл Вильгельм Забушек.

Вильгельму было около шестидесяти, но выглядел и, видимо, чувствовал себя он отлично и делал вид, что гораздо моложе. Всё это давалось ему само собой, без труда, видимо, генетика. Выглядел он действительно по-мужски прекрасно – высокий, спортивная фигура, седые, жёсткие, слегка вьющиеся волосы и немного смуглое, и как будто слегка обветренное лицо. Мачо! А ещё и работал здесь менеджером по организации труда. Но всё портил характер.

Вот и сейчас, увидев смеющихся людей, он напрягся, а уж когда обнаружил, что все взгляды направлены на него (что было естественно, он же только что вошёл, и все посмотрели, кто вошёл), его ноздри гневно раздулись.

– Надо мной смеётесь? Да? – он обвёл присутствующих тяжелым взглядом.