Третий шанс

- Голубка моя, у тебя теперь есть доступ ко всей документации и бухгалтерии. И не только белой, заметь. Такшта… возьми себе за правило регулярно интересоваться. Тогда глупых вопросов больше не возникнет.

Выматывалась я как бобик. Приходила домой – и не хотелось уже ничего. Даже ужин не всегда готовила – заказывала из ресторанчика в соседнем доме. Только для Глашки находила время. Димкина беда словно высветила прожектором: у тебя есть ребенок, и это самое главное. Я и раньше старалась уделить ей достаточно внимания, но иногда вылезало такое: очень устала, занята, не сегодня. И вдруг поняла: нет, именно сегодня, сейчас. Потому что время летит, дети вырастают и уходят. И это еще в лучшем случае, если просто жить отдельно. Надо давать им свою любовь и брать ее от них, пока есть такая возможность.

Я объясняла что-то непонятное из уроков, рассматривала ее рисунки, выслушивала новости за ужином. Потом мы втроем – как же без Мисюси? – устраивались на диване смотреть какой-нибудь фильм. Обнимая ее, вынюхивая среди вполне взрослых запахов шампуня и дезодоранта сладкий запах своего маленького детеныша, я невольно думала о Димке и его дочери.

Как там у них? Не стало ли ей хуже?

Я не застревала на этой мысли надолго, но она возвращалась, снова и снова.

Глава 28

Дима

осень 2021 года, Цюрих, Швейцария

Вопрос с моим пребыванием в Швейцарии решился проще, чем я думал. У долгосрочной швейцарской визы D оказалось множество частных подкатегорий, о которых не пишут на консульских сайтах и турфорумах. Как говорится, информация по запросу, ответ по ситуации. Мне объяснили, что я могу получить ее как сопровождающий несовершеннолетнего лица с медицинской визой. Там, конечно, были свои сложности, поскольку у лица этого имелись родственники с видом на жительство, но вполне решаемые. Правда, получить визу я должен был в России, а продлевать потом мог, уже не выезжая из страны. За два месяца собрал все нужные бумаги в Швейцарии и заранее отправил запрос в консульство. Оставалось только приехать в Питер и отнести загран.

Все это время я снова и снова поражался, глядя на Полину. Упорство и целеустремленность она явно позаимствовала у матери, но использовала это совсем в других целях.

Чтобы жить. Просто жить. Такой маленький барон Мюнхгаузен, который вытаскивает себя за волосы из болота. Я мог этому только позавидовать. Мне легче было вытащить кого-то другого. Что я, собственно, и делал, оставив себя… на потом.

В Цюрих мы уехали уже через неделю. Разумеется, на машине, никакого общественного транспорта, учитывая, что ковид снова пошел в рост и стал еще заразнее. С собой везли направление, папку медицинских справок и рекомендаций, плюс кучу всевозможных таблеток.

За две недели я неплохо подновил навыки медбрата. Вспомнил, как мерить давление, оксигенацию, и даже мог при необходимости снять кардиограмму портативным кардиографом, который нам выдали с собой на всякий случай. Если что, должен был передать данные через интернет и получить инструкцию: вызывать срочно скорую или ехать дальше.

Кардиограф не понадобился, добрались без происшествий. Квартиру я снял заранее через интернет, рядом с университетской клиникой, чтобы не пришлось далеко ездить. Большая двушка на первом этаже с застекленной верандой, откуда можно было попасть в закрытый сад. Полина пришла в восторг, но долго радоваться не получилось: уже на следующий день ее положили на обследование.

Карантин в клинике был строжайший, родственников пускали не дальше специального помещения, где они могли встретиться с врачами. С Полиной мы общались только по телефону и через воцап. Номер я ей сменил еще в Сьоне и не дал никому. Так мы с ней договорились: пока все контакты только через меня. Тесть с тещей пытались возмущаться, но я предельно жестко объяснил, что действую в интересах Полины, поскольку как раз сообщение на телефон стало причиной ухудшения. Ларисе и вовсе приказал захлопнуть рот и идти… да, именно туда. На х… Даже не идти, а скакать. Белочкой. И предупредил, что если она вздумает явиться лично, обратно на родину вернется в траурной урне.

Я понимал, что подобные вещи играют против меня, но сейчас это уже было не принципиально. Олег, с которым мы регулярно созванивались и переписывались, взял самый худший вариант развития событий и прикинул возможность растянуть процесс на полтора года, с учетом подачи апелляций и кассаций. Выходило, что это вполне реально.

Основное слушание, кстати, мы ожидаемо проиграли. Именно в тот день, когда я забирал Полину из клиники. По итогам обследования ее поставили в первую очередь. Учитывая это и, как сказал врач, хорошие факторы совместимости, можно было надеяться на то, что ожидание не растянется надолго. В среднем, по его словам, такие пациенты ждали от нескольких месяцев до года. Основной задачей было продержаться, не ухудшиться и не заболеть. Раз в неделю к ней должна была приходить медсестра, кроме этого два раза в месяц нам назначили контрольные осмотры и анализы.