Читаем Третий Всероссийский поэтический баттл «В переплёт!» полностью

И крестоносцев полковые хорды,

И армии захватчиков степных,

Литовцев, шведов, немцев злые орды

Мы били за усопших и живых.

Среди равнин, долин и скал отвесных

За Родину солдаты лили кровь,

А войско покровителей небесных

Нам помогало всюду вновь и вновь.

Наш мир несправедлив и неспокоен,

И клевета всё продолжает течь.

Но знаем мы, что снова русский воин

Отмстит тому, кто первым вынул меч!

* * *

Разрушены стальные установки -

«Хаймарс» и пресловутый «Джевелин».

В часы артиллерийской подготовки

Повсюду слышен грохот бомб и мин.

Мы бьем врага, святая с нами сила!

Их полчища сразим и в этот раз.

Всегда победу вера приносила!

Za праvду, za свободу, za Донбасс!

Руси мы помним корни и истоки,

Как билась в сечах грозных наша рать.

И символ «Z», что гордо вписан в строки

Победы продолжает освещать!

<p>Константин Карасёв</p></span><span>

Дымом чёрным застлало…

Дымом чёрным застлало

Украинский фронт.

Время истин настало,

Снарядов и бомб.

Мы драконам нацизма

Пронзаем сердца,

Эти мерзкие жизни

Добьём до конца.

А когда-нибудь скажут,

Что это давно

Было чуть ли не с каждым

И снимут кино,

Как сражался с врагами

Геройский Донбасс,

Как мы поднялись сами

В назначенный час.

Мы давили фашистов,

Бандеровский сброд,

Чтобы стал независим

Украйны народ.

Книгу битв мы листаем

Во все времена

И тебя защищаем

Родная страна,

Чтобы песни вновь стали

Для сердца нужны,

И чтоб дети не знали

Проклятий войны.

Окопная свеча.

Морозный воздух и в окопе тишина.

Час передышки, миномёт не колошматит.

Свеча окопная на этот миг нужна:

Её огня рукам согреться хватит.

Она нужна для наших стылых блиндажей,

Печь полевая — тепловизору засечка.

Зажги свечу и в банку вставь скорей,

Сегодня это вместо русской печки.

Свеча без ветра — на четыре-пять часов,

Она уютней фонаря, да он не греет.

Я ноги вытяну и прикорнуть готов,

И автомат со мной поспать сумеет.

Свеча горит нам, как блиндажная звезда,

Она помощник для письма своей любимой,

Солдат свечу не позабудет никогда,

С ней вражьи пули пролетают мимо.

На передке всегда солдаты чутко спят,

Звезда свечи для них тихонько догорает.

Все точно знают — отступить нельзя назад,

Но что нас ждёт — того никто не знает.

Он родился за год до войны…

Он родился за год до войны,

Жил неподалёку от Луганска,

Гражданином был своей страны,

Верил: если мир, то жизнь прекрасна.

Отгремела лютая война,

Были уничтожены фашисты.

Поднималась нА ноги страна,

Он пошёл работать машинистом.

Звёзды с неба он не доставал,

Дети и семья — от жизни милость.

Девяносто первый год настал -

У него гражданство изменилось.

Был он гражданин СССР,

Стал же самостийно-незалежным.

Президентом стал функционер,

Тот, что был партийным очень прежде.

Ладно бы и жили как-нибудь.

Что судьба простого человека!

Разве ордена ему на грудь

Даст судьба стремительного века.

Но пришёл четырнадцатый год -

Кровью потянуло в поле чистом,

Поползли бандеровцы в народ,

Власть забрали щирые фашисты.

Он ребёнком рос среди войны,

К старости она опять догнала.

Тем, кому фашисты не нужны,

Если стар, то прятаться в подвалах.

Умер он шестого ноября,

В високосный год (две тыщи двадцать).

Он трудился и прожил не зря:

Внуки за него ушли сражаться.

За него, за всех других людей,

Кто бандерам зубы обломает!

И загонят в клетки тех зверей,

Что людское место занимают.

Освобождённой Одессе

Есть город, который был славен всегда,

Хоть беды его и ломали.

Он стойко пронёс сквозь века и года

Победы свои и печали,

Победы свои и печали…

У Чёрного моря.

Мы помним тот год, как фашисты пришли,

Бандеровской тяжестью груза.

Как звери в потехе людей подожгли,

На май, там, где Дом профсоюзов.

Фашистская жабо-медуза…

У Чёрного моря.

Но скоро вновь лиманы и стройные каштаны

Опять увидят всполох от праведных знамён,

Когда придёт обратно, родной и долгожданный,

В красавицу-Одессу российский батальон.

И засияют в небе звёзды,

И город снова оживёт,

И сгинут чёрные угрозы,

И наше море городу споёт:

— Ты снова чист, город, а это значит,

Что Чёрным будет только море пред тобой!

Что сгинет враг злой, что ждёт удача

Теперь тебя, моя Одесса, город мой!

<p>Наталья Сидорова</p></span><span>

АЛИНА

С детства внешность мила, да крут характер.

Мастер спорта по биатлону она, кстати.

Запись: «Врач-травматолог» в её дипломе.

Фото папы с Чеченской второй в альбоме.

Память светлую сердце хранит Алины:

«Будет нужно — за Родину — тоже на мины!»

Двадцать пять. Ресторан, букеты, подружки.

Лёгкий шум в голове от весёлой пирушки.

Утро. Яндекс новостью душит, будто,

СВО цели жизни Алины меняет круто.

Мама, плача: «Поедешь?» — тихо спросила.

— Мам, если не я, то кто? Мам, в правде сила!

День за днем — отказы военкомата,

Мол: «Ваши руки не созданы для автомата».

Но, сквозь бездну хождений по коридорам

Слышен голос мужской: «Пойдешь волонтёром?»

Встреча взглядов, знакомство — судьбы уловка.

Ночь на сборы. На утро — командировка.

Форма, берцы, бронежилет в придачу,

Мишка плюшевый, как талисман на удачу.

Мчит УАЗ-Патриот в направлении южном.

Твердо знает отряд волонтеров — в нужном.

Город тонет в дыму, город — руины.

Это новое место работы Алины.

Помощь тем, кто знает не понаслышке

Жизнь в подвалах, голод, болезней вспышки.

Четко строит Алина поездок маршруты.

Мирным людям лекарства, вода, продукты,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Марьина роща
Марьина роща

«Марьина роща» — первое крупное произведение журналиста. Материал для него автор начал собирать с 1930 года, со времени переезда на жительство в этот район. В этой повести-хронике читатель пусть не ищет среди героев своих знакомых или родственников. Как и во всяком художественном произведении, так и в этой книге, факты, события, персонажи обобщены, типизированы.Годы идут, одни люди уходят из жизни, другие меняются под влиянием обстоятельств… Ни им самим, ни их потомкам не всегда приятно вспоминать недоброе прошлое, в котором они участвовали не только как свидетели-современники. Поэтому все фамилии жителей Марьиной рощи, упоминаемых в книге, изменены, и редкие совпадения могут быть только случайными.

Василий Андреевич Жуковский , Евгений Васильевич Толкачев

Фантастика / Исторические любовные романы / Поэзия / Проза / Советская классическая проза / Ужасы и мистика