Треугольная шляпа. Пепита Хименес. Донья Перфекта. Кровь и песок

Вскоре им удалось отделить одно из животных от стада. Это был пятнистый, бело-коричневый бык с могучей шеей и заостренными, как иглы, рогами. Он помчался в глубь загона, словно выбрав там удобное место для боя. Донья Соль в сопровождении матадора поскакала за ним.

— Берегитесь, сеньора! — крикнул Гальярдо. — Это старый бык, он вас заманивает. Смотрите, как бы он не повернул обратно!

Так оно и случилось. Когда донья Соль, собираясь повторить прием своего дяди, направила коня в сторону, чтобы вонзить гар-рочу в затылок зверя и свалить его наземь, бык, словно почуяв опасность, внезапно повернулся и, грозно опустив рога, встал перед всадницей. Лошадь промчалась мимо с такой скоростью, что донье Соль не удалось удержать ее, а бык двинулся за ней, превратившись из преследуемого в преследователя.

Женщина не собиралась бежать. На нее смотрели тысячи глаз, она подумала о насмешках приятельниц, о снисходительной жалости мужчин и, натянув поводья, повернула коня навстречу быку. Подняв гаррочу, словно пикадор, она вонзила ее в шею быка, который наступал, мыча и низко опустив голову. Кровь хлынула из могучего затылка, но животное, не чувствуя боли, неудержимо стремилось вперед, пока его рога, вонзившись в брюхо лошади, не подняли ее на воздух.

Наездница вылетела из седла, и в тот же миг издали донесся тысячегласый вопль ужаса. Лошадь, соскользнув с рогов, помчалась из последних сил, с изорванной подпругой и болтающимся на боку седлом.

Бык бросился за ней, но тут его внимание привлекла более заманчивая добыча. Донья Соль, вместо того чтобы лежать неподвижно на земле, вскочила на ноги и снова подняла гаррочу, отважно вызывая быка на бой. Чувствуя устремленные на нее взгляды, она в своей безумной гордости предпочитала бросить вызов смерти, чем показаться испуганной или смешной.

За оградой уже не кричали. Толпа в ужасе замерла. К месту происшествия, поднимая тучи пыли, бешеным карьером мчались всадники. Но хотя они приближались с каждым скачком, было ясно, что помощь придет слишком поздно. Бык бил землю передними копытами и уже опустил голову, готовясь броситься на отважную фигурку, грозящую ему своим копьем. Удар рогами — и ее не станет. Но в тот же миг яростное мычание отвлекло внимание быка, и что-то красное, подобно вспышке пламени, мелькнуло у него перед глазами.

То был Гальярдо. Он соскочил с лошади и, отбросив в сторону гаррочу, схватил куртку, лежавшую поперек седла.

— Э-э-э-й! Ко мне!

И бык двинулся к нему, привлеченный красной подкладкой куртки. Почуяв достойного противника, он пренебрежительно отвернулся от фигуры в черной юбке и фиолетовом жилете. Донья Соль, не опомнившись еще после грозной опасности, продолжала сжимать рукой копье.

— Не бойтесь, донья Соль, теперь он мой, — сказал тореро. Он тоже был бледен от волнения, но улыбался, уверенный в своей ловкости.

Вооруженный одной только курткой, он вступил в единоборство с быком, уводя его от сеньоры и изящными поворотами ускользая от его яростных нападений.

Толпа, позабыв о недавнем испуге, восторженно аплодировала. Вот удача! Прийти на обычный лов быков, а вместо этого попасть на почти настоящую корриду и бесплатно увидеть выступление Гальярдо!

Разгоряченный упорством наступавшего быка, тореро позабыл о донье Соль, о зрителях и думал только о том, как увернуться от удара. Бык свирепел, видя, что неуязвимый человек ускользает от его рогов, и повторял свои бешеные атаки, всякий раз наталкиваясь на дразнящий красный лоскут.

Наконец бык устал и остановился, низко опустив голову, ноги его дрожали, с морды хлопьями падала пена. И тут Гальярдо, воспользовавшись его оцепенением, снял шляпу и хлопнул ею зверя по затылку. Мощный рев раздался за палисадом: это приветствовали его отвагу.

За спиной у Гальярдо послышались крики и звон колокольчиков. Быка окружили пастухи вместе с вожаками и постепенно оттеснили его к остальному стаду.

Гальярдо отыскал свою лошадь, которая спокойно дожидалась его на месте: она давно привыкла к быкам. Матадор подобрал гаррочу, вскочил в седло и размеренным галопом направился к ограде, стремясь продлить аплодисменты зрителей.

Всадники, которые успели увезти с поля донью Соль, восторженно приветствовали Гальярдо. Дон Хосе подмигнул ему и таинственно шепнул:

— Ты недаром трудился, мальчик. Хорошо, ах, как хорошо! Ну, теперь она твоя.

По ту сторону ограды в ландо маркиза сидела донья Соль. Взволнованные кузины хлопотали вокруг нее, расспрашивая, не ушиблась ли она при падении, уговаривая ее выпить бокал мансанильи, чтобы успокоиться. Она улыбалась с видом превосходства и снисходительно принимала все эти проявления женской чувствительности.

При виде Гальярдо, который, сидя на лошади, с трудом расчищал себе дорогу среди колыхавшихся шляп и протянутых к нему рук, она улыбнулась совсем по-другому.

— Подите сюда, Сид Кампеадор. Дайте пожать вашу руку.

И их ладони снова встретились в долгом пожатии.