Треугольная жизнь

Через минуту он уже выпивал штрафную «Залпа “Авроры”». За разговорами выяснилось, что Костя закончил престижное военное училище. Устроил его туда один генерал, с которым отец Кости, сам карьеры так и не сделавший, познакомился в Ессентуках на язвенной почве. И они стали дружить сначала язвами, а потом и семьями. Генерал сильно пошел в гору – ему даже поручили разработку военной реформы. Но судьба жестока. Проект реформы из Кремля отправили на экспертизу в Пентагон, и отзыв пришел неутешительный: мол, многовато имперских амбиций. Генерала отстранили. От расстройства у него случилось прободение язвы… В общем, когда Костя закончил институт, помочь с хорошим распределением было уже некому. И он получил направление во Владивосток, что, в общем-то, не так уж и плохо.

– Кость, а может, не стоило? – осторожно начал Башмаков. – Вот у нас ребята, твои ровесники, в дилинге по нескольку тысяч баксов в месяц зашибают!

– А кто Россию вытащит и защитит? – Костя посмотрел на Олега Трудовича ясными глазами. – Вы?

– Ты в Пиночеты, что ли, готовишься?

– Там посмотрим…

– Правильно, Коська! Так его, дилера! Все зло от банков. Ильич, он, конечно, был прав, – Анатолич разлил по рюмкам «Залп “Авроры”», – банки надо брать в самую первую очередь!

– А с банкирами что делать? – поинтересовался Башмаков.

– Как – что? На стройки возрождения.

– Романтик ты, Анатолич! Ничего не изменится. Это – навсегда. Демократы армию скоро совсем доедят. Ну и куда Костя пойдет, к тебе на стоянку?

– Нет, не навсегда. Не доедят! Подавятся, – строго молвил лейтенант.

– Хорошо, не доедят. Дослужишь ты, Костя, до пенсии… Анатолич, пенсия у тебя какая?

– Как у петушка хрен.

– Во-от! На что жить будешь?

– А ты думаешь, он ничего не умеет? Они теперь ученые, не то что мы. Коська, сколько ты языков знаешь?

– Два.

– С русским и матерным? – спросил Башмаков.

– С русским и матерным – четыре, – улыбнулся Костя. – Еще английский и китайский.

– Китайский?!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что новое поколение умудряется сочленять учение с бизнесом, что Костя неплохо подрабатывает толмачом на переговорах с фирмами и переводит сложную техническую документацию.

– Кость, скажи что-нибудь по-китайски!

Но тут раздался звонок в дверь.

– Калька вернулась, – заволновался Анатолич. – Если прицепится – бутылка была одна. Одна!

Но это пришла Дашка. Она выскочила без ключей в магазин.

– Папец у вас?

– И папец у нас, и не папец у нас. Пойдем покажу тебе кое-кого! – ласково молвил Анатолич и повлек ее на кухню.

Дашка была одета не по-банковски, а по-домашнему – в черные джинсы, кроссовки и футболку. Она даже не накрасилась. Под мышками от жары расплылись темные полукружья.

– Коська, ты?! – полувопросительно воскликнула Дашка. – Ты откуда?

– Из Питера.

Он встал и оказался почти на полголовы выше ее. Они стояли и смотрели друг на друга. Башмаков готов был поклясться, что в этот момент от этих двух молодых стройных тел отделились колеблющиеся прозрачные силуэты, сблизились и осторожно, словно незнакомые аквариумные рыбки, несколько раз коснулись друг друга.

– Ты отлично выглядишь! – произнес наконец Костя.

– Спасибо. Ты тоже…

– Ребята, ну что вы все не по-русски говорите! – возмутился Анатолич. – «Ты отлично выглядишь!» Тьфу!

– А как надо? – спросил Костя.

– По-русски?

– По-русски.

– Какая, Даша, ты сегодня красивая! Вот как по-русски!

– Какая, Даша, ты сегодня красивая!

Дашка покраснела и потупилась, чего Башмаков за ней давно не замечал.

– Даш, ты на дачу поедешь? – спросил он.

– Я завтра приеду. У меня теннис сегодня.

– Те-еннис, – покачал головой Анатолич.

– Только не надо говорить, что городки лучше, – засмеялась Дашка.

– Городки? Лучше! – твердо сказал бывший настоящий полковник.

– Даш, а ты возьми с собой Костю! – посоветовал Башмаков.

– Ко-остю?

И по тому, как насупился лейтенант, стало ясно: то давнее Дашкино пренебрежение, та отроческая обида не забылись. Дашка это тоже почувствовала и спохватилась:

– Кость, конечно, пойдем! Конечно! Посмотришь, как я у стенки стою. А потом куда-нибудь сходим!

– А можно я тоже у стенки с тобой постою?

– Конечно, можно!

Через полчаса Дашка, одетая и причесанная так, словно собралась не на корт, а минимум на прием, увела Костю. Вскоре явилась Калерия и, как всегда, спокойно, но твердо прекратила несанкционированное дневное выпивание, забрав со стола ополовиненную бутылку «Залпа “Авроры”»:

– Ну и сколько было залпов?

– Один! – доложил Башмаков.

– Ско-олько?

– Полтора, – со вздохом признался Анатолич, не умевший врать жене.

Потом вернулась из школы Катя, собрала сумки, навьючила их на Башмакова, и они помчались на вокзал. Электричка была переполнена. Сдавленный со всех сторон, Олег Трудович потел, страдая от страшной духоты, впитавшей запахи жратвы, которую перли с собой дачники. К концу дороги Башмакову стало казаться, что его и без того поджарое тело умяли еще размера на два.